громоздкий фальшивый перстень с красным камнем. Наклоняюсь ниже, глядя прямо в глаза озадаченной и удивленной женщине, растягивая губы в улыбке.
– Клянусь на вашем журнальчике, что я все-все выучил. Буду примерным мальчиком и обещаю слушаться Диану во всем, – вру, будто кислород вдыхаю.
Зато это работает: Ольга Андреевна расслабляется, принимается вновь улыбаться тепло и, стоит мне освободить руку, как она треплет меня за щечку, точно любимого внука. Какая мерзость.
– Дианочка, какой милый мальчик. Похож на моего Сашеньку, царствие ему небесное, – умиляется мне дамочка, на секунду погружаясь в свои воспоминания о далекой молодости.
Закатываю глаза, за что получаю тычок в бок, принимая тут же чинную позу. Спустя пару минут нам выдают ключи, еще раз напоминая о безопасности, и мы, точно воры, быстро бежим к лестнице чуть дальше по коридору. Стоит мне шагнуть к ступенькам, как я вдруг дергаю Диану за руку, привлекая ее внимание.
– И все же, нафига нам на тренировочный манеж? – интересуюсь вновь, смотря в улыбающееся лицо. – Будем отрабатывать номера с тиграми и медведями? Если что, с животными я тоже не на «ты». В качестве приманки лучше идут дамы, – принимаюсь рассуждать, почему-то нервничая. А она только смотрит, затем тихо смеется и задает вопрос, стоит мне заткнуться:
– Ты когда-нибудь занимался гимнастикой на воздушных полотнах?
Так, подсознание, ты почему не так активно бастовало, когда у меня отказал мозг?
Справочная информация*:
Полоне́з – торжественный танец-шествие в умеренном темпе, имеющий польское происхождение. Исполнялся, как правило, в начале балов, подчёркивая возвышенный характер праздника.
Глава 10
По словам Дианы, в Большом Московском цирке есть пять сменяющихся при помощи механизма манежей и один тренировочный для отработки трюков. Пока мы шли, она провела меня к ним, показывая один за другим: конный, ледовый, иллюзионный, водный и световой. Зрительский круглый зал с оранжевыми креслами и сценой в центре, а также звукорежиссерскую ложу наверху со всей аппаратурой.
На какую-то долю секунды я ощутил себя ребенком. Странное чувство, будто получил долгожданный подарок, но не знаешь, что с ним теперь делать. Уже вроде бы вырос, но чувство удовлетворения согревает душу.
За кулисами дальше по светлому коридору мы прошли к бутафорскому цеху, здороваясь с работниками цирка, которые охотно показывали будущий реквизит. Шум столярного цеха, куда мы заходить не стали, был слышен издалека: они готовили что-то к новому представлению. К животным идти не стали. Несмотря на мое равнодушие к этим живым меховым шубкам, разглядывать глазастых оленей и лошадей в вольерах не очень хотелось.
– За ними идет специальный уход, – пояснила мне Диана, пока мы шагали в сторону тренировочного зала. – Хотя я считаю, что русский цирк может давно обходиться без животных в представлениях.
– Не знаю, никогда в таком
