к оконному выступу. – Но если в двух словах, привели анимоны. Ученые в моем мире долго спорили, что первично: фейрит создает разрывы в Прослойке, привлекая анимонов, или же, наоборот, анимоны проделывают дыры, выпуская фейрит.
– И к чему пришли?
Улыбка Игнаса вышла кривой, и Липа кивнула:
– Понятно.
– Я был заражен, когда понял, что кроме привычной реальности существуют другие. Прошел через дюжину или больше, пока не оказался в Доме. Это место – как отель на перекрестке; удобно хранить вещи и можно перевести дух, прежде чем двинуться дальше.
– Погоди-ка, – перебила Липа. – Так ты фейрумный? Как Она?
– Не совсем как Она, но… да.
Липа резко выдохнула.
– И ты молчал! В чем твое свойство?
Он хмыкнул:
– Я ведь упоминал про пассивную фейрумность.
– То есть ты заражен, но выгоды никакой? Это как-то… – Слово «глупо» едва не сорвалось с губ, но Липа прикусила язык. – А как же полеты, суперсила, рентгеновское зрение? – Она оттолкнулась от перил и оказалась в тени, рядом с Игнасом. Он взглянул на нее, словно окатив ушатом ледяной воды.
Липа начала замечать перемены в его настроении. Вот Игнас улыбался, а через минуту в его глазах мелькнуло нечто пугающее: не столько угроза, сколько предостережение.
– Прости. Глупость сморозила.
– Ничего, – глухо отозвался он и, повернувшись к Липе спиной, зашагал по коридору. – Однажды поймешь. Не все сразу, а то через край польется.
– Ты о чем?
Она догнала его у поворота. Вниз вела лестница с высокими ступенями. Кое-где зияли провалы – как та дыра, в которую она чуть не угодила.
– О том, что важно рассчитывать силы. Нельзя перелить в кружку всю воду из ведра. Только постепенно, раз за разом.
Липа замерла на ступеньке.
– Ты чего?
– Страшно стало.
– Держись за меня, тут два пролета.
– Я не про лестницу. Про тебя. – Липа смотрела мимо Игнаса, в точку над его правым плечом. Осознание пришло внезапно, будто лампочка зажглась в голове. – Я не знаю о тебе ничего. Совсем ничегошеньки. Только имя, но представиться можно любым. Ты так легко говоришь о сложных штуках, но при этом не ученый. Кто ты?
– Я фейрумный, Филиппина. – Он развел руками. – Брожу от мира к миру, пытаюсь понять, как далеко распространился фейрит и остались ли зерна, им не тронутые. Я… – Он запнулся. – Как видишь, я один. Не знаю, сколько требуется слов, чтобы ответить на вопрос «кто ты?». Можно потратить часы, пересказывая жизнь год за годом, и если уж на то пошло, ты для меня тоже загадка.
Липа фыркнула.
– Вовсе нет.
– Да. Любой человек – загадка, если ты не читаешь мысли.
– А среди фейрумных бывают телепаты?
– Может быть. Я не встречал.
Лестница
