style="font-size:15px;"> Он смерил ее серьезным взглядом.
– Я не шучу, Филиппина. Просто не надо, поверь мне.
– Хорошо.
Они миновали коридор. Хлипкая дверь с облупившейся краской выпустила их на лестничную площадку. Очередную.
– Не понимаю, как это возможно.
– Что?
– По логике, Дом должен кончиться. Снаружи он не кажется большим.
– Внутри он больше. Из-за ряби никто не знает, сколько здесь этажей, потому что количество все время меняется. Разве что Клирик, который помнит каждый закоулок.
– Ты упоминал о нем. – Липа бросила на Игнаса заинтересованный взгляд. – Там, в комнате со Спящей.
– Слышала про средневековых алхимиков?
– Немного.
– Наш Клирик от них недалеко ушел. – Игнас вздохнул. – Он ирландец. Отец О’Доннелл. Был когда-то ревностным христианином, а потом случился Дом, и взгляды изменились. Вера – штука тонкая. Она схожа с эликсиром: щепотка добродетели, унция сомнений и пузырек безумия – смешать и плавить на медленном огне до получения однородной массы.
– И что заставило его сомневаться?
– Сам Дом. Клирик почитает его как продукт некоего божества, существующего вне времени и властвующего над его ходом. Они с Бубновым Джеком твердят, будто у Дома есть хозяин, сокрытый в глубине, – хмыкнул Игнас.
– Ты в это не веришь?
– Я верю в то, что вижу своими глазами.
Липа нахмурилась. Существуют ли пределы человеческой веры – вот в чем вопрос. Еще вчера она помыслить не могла, что угодит в подобное «приключение», а вот же…
– Дом на всех оставляет печать. Клирик, попав сюда, проявил талант к науке. Некоторые вещи, которые он творит с фейрумом, и впрямь гениальны. Как бы дико это ни звучало, его теософия приносит плоды. А Джек…
Игнас замолчал и резко перегнулся через перила. Ахнув, Липа ухватилась за полы его куртки.
С нижнего пролета донесся смех.
– Ну же, приятель, заканчивай! Что там Джек? Мне интересно.
На подоконнике сидел парень, немногим старше Липы – на вид лет двадцати с небольшим. Симпатичный, несмотря на лопоухость, с правильными чертами лица и легкой улыбкой. Взгляд прямой и насмешливый. Русые волосы, давно не стриженные, были зачесаны назад. Узкие джинсы пестрели прорехами; на кожаной куртке – десятки значков, заклепок и булавок. Рядом – вместительный рюкзак, наполненный доверху.
– Вспомни Джека, он и выпадет[1]. – В голосе Игнаса послышалось неодобрение. – Что принес на этот раз?
– Всего понемногу. – Джек демонстративно застегнул молнию, скрывая содержимое рюкзака. – Реактивы для Клирика, свечи для Баб-Ули. Она еще свиные копыта просила. Я уж подумал: ну все, сатанинская месса грядет, но нет – холодец! А еще… – Он поднял голову и присвистнул. – Деревце! Ну наконец-то!
Их с Липой взгляды встретились, и улыбка Джека стала шире.
