когда яблоня за окном гнулась под порывами ветра и водосточные трубы гнали вниз целые реки, а лужи вздувались на асфальте пузырями. В такие минуты мама рассказывала сказку – про котенка, которому дождь был нипочем, пока он рядом с друзьями. Липа зарывалась лицом в мамин свитер, и слезы на щеках высыхали… Если бы она могла вернуть то время! Сохранить его – для мамы. Чтобы не пришлось считать месяцы и дни.
Опустившись на край кровати, она беззвучно заплакала. Липа чувствовала себя бесполезной: она не могла бороться со временем, от нее ничего не зависело. Вздрагивая и глотая слезы, она будто спешила выплакаться, перед тем как… что? Вит не зайдет к ней ночью, а больше здесь никого не было.
Одиночество не чувство. Это звук падающих капель, который хуже самой тишины.
Липа отбросила одеяло и вытянулась на кровати. Спрятала голову под подушку – лишь бы не слышать. Дождь прекратился, а слезы продолжали течь. Одно воспоминание тянуло за собой другое, как звенья бесконечной цепи. Липа понимала, что она словно заранее оплакивает маму, но, как ни старалась, не могла остановиться: промочила край наволочки и тонкую простыню под щекой.
– Вставай, соня. – Ласковые пальцы коснулись щеки, убирая прядь волос.
Сон рассыпался на отдельные кадры, и Липа протестующе застонала.
– Ну мам… – Она зажмурилась крепче и отвернулась от окна. – Мне сегодня не в школу. Будь человеком, дай поспать.
Тишина. Неужели сдалась так быстро?
Липа приоткрыла один глаз. Ничего подобного. Мама сидела на краю постели, в руках держала две дымящиеся чашки – белые, с голубыми незабудками на круглых боках. Ее волосы были собраны в пучок, от глаз разбегались смешливые морщинки. Сегодня она выглядела бодрой. В последние два года это случалось нечасто.
Липа невольно улыбнулась.
– С корицей? – уточнила строгим тоном.
– Так точно, Ваше Высочество. С корицей и сливками. Одевайся и пойдем гулять.
Липа, уже принявшая вертикальное положение, поперхнулась кофе.
– Там же холод с утра!
Она не помнила, когда они последний раз гуляли с мамой – просто так, вдвоем. Без спешки и какой-либо цели.
– Ну и что? Ты посмотри, какой рассвет, – говорила мама шепотом, словно делясь секретом, которого больше никто не знал. В этот миг она напоминала девчонку – ровесницу Липы, которой все нипочем. Просто захотелось гулять.
– Ты серьезно?
Небо за окном было красивым: персиковая акварель с жемчужной дымкой по краю холста и брызги тающих звезд над крышами соседних домов. Но сколько их было, таких рассветов?.. И сколько еще будет.
– Мам?
Она вдруг перестала улыбаться. Взгляд застыл в одной точке. Уголок губ лихорадочно подрагивал. Ногти выстукивали по краю чашки рваный ритм.
– Мама?!
Чашка выскользнула из дрожащих пальцев, полетела на пол, разбрызгивая кипяток на светло-голубое, как небо, одеяло,
