ту же самую инфу.
«Надо же. И тут Петрович… Кто такой? Тренер? Педагог?» – размышлял я, топая за погрустневшим Женькой. Не иначе как срывалось у него на пляже утреннее свидание. Не повезло парню.
Мы спустились на первый этаж, свернули направо, ввалились в небольшую светлую комнату и нестройно поздоровались на два голоса. Нам ответил такой же хор юношеских ломких басков, и один прокуренный взрослый голос велел подходить поближе и слушать внимательно. Что мы и сделали.
Когда невысокого роста кряжистый мужичок в тельняшке обернулся, я едва не потеря дар речи: передо мной стоял Петрович собственной персоной! Мой начальник из той моей реальной жизни. И только спустя пару минут до меня дошло – это не он! Я выдохнул и наконец услышал, что он что-то раздраженно, даже зло, объясняет парням. На последней фразе я окончательно включился.
– Так, орлы! – Петрович сердито рубанул воздух ладонью. – Повторяю для особо одаренных! На сегодня все свиданки отменяются! Вечером мы при полном параде идем патрулировать город вместе с ребятами из ДНД. Я все сказал!
Глава 4
Наша компания недовольно загудела.
– Не обсуждается! – отрезал Петрович. – Сегодня концерт на открытой сцене. У милиции на сегодня запланирован рейд. В последнее время карманников много развелось. Мы на подхвате, смотреть в оба! Форма одежды – парадная! Встречаемся в шесть возле опорника! Повязки нам выдадут! Все, свободны! Марш на дежурство. Там, поди, уже все утопленницы устали тонуть, вас дожидаючись! – хмыкнул тренер нашей сборной по парусному спорту.
Мы гурьбой высыпали из общаги и разошлись парами в разные стороны. Пляжей было несколько: Центральный, Каменка, Детский (он же Козий) и Пятачок на самой оконечности Городской косы. На самом деле купаться там запрещалось, но местные на запрет не обращали никакого внимания, а вместе с ними туда повадились ходить и отдыхающие. На Каменку и Детский парни решили идти пешком, было недалеко. А нам с Женькой предстояло ехать на единичке до центрального рынка, а там пересаживаться на «четверку» и под конец топать пешком.
Именно нам с Жекой предстояло дежурство на Пятачке: знали мы его как свои пять пальцев, потому что занимались в учебно-спортивной парусной секции. Пока ждали автобус, решили выпить по кружке холодного кваса.
Слегка помятая желтая бочка стояла в тени старого разлапистого клена. Не помню даже, в каком году они исчезли с улиц нашего курортного городка. Сейчас квас разливают в заводские металлические теги, продают в пластиковых полторашках или банках. В советских квасных бочках из моего детства даже в самую сильную тридцатиградусную жару квас всегда оставался холодным.
На стуле, как на троне, восседала дама средних лет с суровым неприветливым лицом легендарных советских продавщиц. Облаченная в почти белые халат и косынку женщина наливала страждущим кому в пол-литрушку за шесть копеек, кому в граненый стакан за три. За трехлитровый термос народ отстегивал тридцать шесть медяков. А если накинуть
