Максим.
– Во-первых, не ору, а слегка повысил голос – иначе до тебя не доходит! А во-вторых, я имею на это право на том основании, что желаю тебе добра, остолоп мохнатый! Неужели тебе, молодому, полному сил, цветущему мужчине, доставляет удовольствие жить в этой жалкой лачуге? – Решетников жестом обвел комнату. – Неужели тебе нравится жить среди всей этой рухляди? – Валентин пренебрежительно потер пальцы о выцветшую занавеску с выгоревшими на солнце узорами. – Неужели твой внешний имидж соответствует в полной мере твоему второму „Я“ и полностью его удовлетворяет? – Однокашник чувствительно дернул несколько раз своего давнишнего приятеля за косматую гриву. – Я раньше так девчонок в нашем классе за косички дергал! А теперь вот тебя. Надо же, как все изменилось!
– Хватит дурью маяться! – Максим перехватил руку насмешника и отстранил ее от себя. – Мой облико морале меня вполне устраивает! Понятно?
– Нет, не понятно! – В рыбьих глазах Решетникова запрыгали бесенята. – Надо быть законченным идиотом, чтобы априори отказываться от предлагаемого проекта! Ты же даже не знаешь, какие выгоды сулит союз со мной!
– Если ты имеешь в виду деньги, то на себя я их всегда заработаю.
– Которых тебе только и хватит, чтобы проесть и пропить!
– Чего ты квохчешь? Чего раскудахтался? Яйца, что ли, из-под тебя вынули?
– Оставь свои приколы и давай серьезно потолкуем.
– Приступай! Но сперва налей-ка одеколончику аглицкого. Может, легче со мной разговаривать станет.
– Пожалуйста! – Валентин выполнил просьбу товарища. – За наш союз! – провозгласил он.
– За наш контракт? – произнес вторую часть рекламного лозунга Веригин, но не с оптимизмом, а с подозрительной настороженностью.
Валентин не ответил, а буднично выпил и прозаично закусил. Максиму оставалось сделать то же самое. Представитель новой социальной формации преуспевающих дельцов подождал, когда хозяин квартиры поставит свой стакан на стол, и, предпринимая определенные усилия для четкого выговаривания слов, пустился в пространный монолог:
– Макс, я прекрасно тебя понимаю. Мы знаем друг друга с детства, и потому твой нрав и характер мне известен досконально. Я бы сейчас на твоем месте тоже задался тем же вопросом, что и ты: „Чего это вдруг нежданно-негаданно, ни с того ни с сего явился давно испарившийся дружок? Вроде у него все есть: бабки, тачка… Значит, ему что-то от меня надо“. Не перебивай! – Решетников замахал руками, заметив, что Веригин хотел возразить ему. – Не перебивай! Да, я виноват, что так долго пропадал, не испытывал нужды общения с тобой, а тут вдруг – бац! Страстно захотел с тобой повидаться. Есть на мне грех, есть, не отрицаю. Забыл старого друга. Стал делать деньги. Это занятие захватило меня с потрохами. Увлекся я им так, что и товарищей позабыл и семью забросил… – Валентин вздохнул, закурил и продолжил: – Но я вовремя одумался, остановился и посмотрел, что же творится вокруг меня. Ты знаешь, Макс, я как бы отошел из центра сцены к кулисам и посмотрел на себя со стороны. Посмотрел на всю
