него находит, – донеслось из машины. – Я с Задонским уже давно в одной связке. Всякого насмотрелся, ко всему привык.
– А я, Костя, порой не врубаюсь в его планы, – признался гигант, кинув взгляд на мирно беседующих представителей двух разных
слоев постгорбачевской эпохи, один из которых представлял деклассированный элемент общества, а второй – иную, но дерзкую не по годам касту буржуазии, вырвавшуюся на свободу из сетей социалистической плановой экономики. – С этим слизнем мы только время даром теряем. Давить его надо, и все!
– Не горячись, – урезонил напарника Константин и вылез из старого, но все же считавшегося престижным на территории экс-СССР „мерседеса“. – Наше дело маленькое. Выполнять то, что прикажет Николай Михайлович. Запомни это раз и навсегда, Игорь. И не вздумай соваться к нему с собственными соображениями. Не искушай судьбу. Неужели Задонский не предупреждал тебя об этом, когда брал к себе на работу?
– Предупреждал. – Недошедший до вершин олимпийского пьедестала поднес к недовольному лицу пламя зажигалки.
– Ты – основной телохранитель у босса. А телохранитель и советник – это не одно и то же.
– Твоя правда, Кость. – Борец выдохнул струю дыма.
– Я тебя прекрасно понимаю, Игорь, – продолжал разговор Константин, – ведь раньше твою работу выполнял я. Это теперь я совмещаю должности охранника и шофера. Уступил тебе, так сказать, роль ведущего специалиста.
Телохранители, обмениваясь фразами, дымили дорогими сигаретами, готовые в любой момент выполнить приказ своего работодателя. Фигуры, рост, возраст, почти одинаковые двубортные костюмы делали ребят похожими на братьев-близнецов, с интересом наблюдающих, как их родитель беседует с неприятного вида старикашкой.
Особа, чью жизнь надлежало беречь как зеницу ока, почувствовала кожей своей согнутой спины взгляды двух пар глаз, обернулась и поманила пальцем телохранителя, значащегося в несуществующем списке под номером один. Тридцатилетний паж-переросток после короткой перебежки очутился рядом с источником, из которого он ежемесячно черпал средства к существованию в твердой конвертируемой валюте, как правило в долларах США.
– Да? – отвечающий за безопасность своего патрона нагнулся над ним, словно официант над посетителем ресторана.
– Шприц! – зашипел Задонский.
– Сейчас. – И мастер японского единоборства бросился к „мерседесу“. Через минуту он снова был подле своего шефа.
– Сделай этому хрычу укол и тащи в машину. – Задонский поднялся с корточек и посмотрел на старика со злостью. – Поговорим с ним позже, когда до него станут доходить мои вопросы. И пожалуйста, Игорь, будь милосерден, не коли его так, будто перед тобой твой кровный враг, а у тебя в руках не шприц, а примкнутый к винтовке штык. Хорошо?
– Как скажете, Николай Михайлович.
– Я тебе на подмогу Константина отправлю.
Задонский не спеша пошел к машине. Через пять минут
