Жизнь штука хорошая, если иногда случаются приятные вещи. Вот у тебя случилось. Человек должен быть оптимистом, иначе сопьешься. Ты оптимист, Коля?
– Я-то? Да что я, – залепетал совсем осоловевший мужик. – Вот на халяву выпил, и уже хорошо. Мне много не надо.
– Правильно, – одобрил Игнатьев и снова наполнил рюмки. – Давай за оптимизм. Каждый человек должен быть оптимистом. Пессимистом допускается быть человеку только при одной профессии – врача-проктолога. Он каждый день на работе видит такое! Знаешь, Коля, кто такой врач-проктолог?
– Нет, – испуганно заморгал мужик.
– Ну и выпьем за то, чтобы ты никогда этого не узнал!
Игнатьев снова опрокинул рюмку и съел бутерброд с колбасой. Только сейчас он понял, что зверски голоден. Поймав проходившую мимо официантку за локоть, потребовал две порции горячего. И снова наполнил рюмки. Коля, сидевший напротив, совсем раскис. Он безуспешно пытался прикурить сигарету.
– Эх, Коля, – опять с шумом выдохнул Игнатьев пары алкоголя, – живешь ты и счастья своего не знаешь. Вот брошу скоро все к чертовой матери и заживу такой же жизнью, как и ты! И пусть все катится в тартарары. Пусть друг друга жрут, тарелки друг другу вылизывают… и задницы. Ты слушай меня, Колян! Я тебя что, зря пою? Ты меня слушать обязан и поддакивать… Жизнь, Коля, вокруг дерьмовая, потому что люди вокруг дерьмовые! И я дерьмо, поэтому от меня и жена ушла. Детей у нас не было, вот и ушла. Она думала, что детей из-за меня нет, я думал, что из-за нее. А пока гадали да думали к врачам сходить, она взяла и ушла. Пью я, видишь ли! А как не пить, когда вокруг столько дряни, когда жизнь дрянь?
Игнатьев не видел, как мимо кафе проходил какой-то человек. Он замедлил шаг и внимательно посмотрел на дальний угловой столик, где сидел майор в расстегнутой до пупа форменной рубашке и бомжеватого вида тип в крайней стадии опьянения. На голове этого алкаша красовалась надетая набекрень милицейская фуражка. Человек криво усмехнулся и полез в карман за телефоном.
Дагестанец-бармен, который в этот момент проходил из туалета мимо незнакомца с телефоном, осуждающе покачал головой. Он вернулся за стойку и продолжал оттуда поглядывать. Наконец человек закончил разговор, еще раз посмотрел с нехорошей улыбкой в сторону майора и двинулся своей дорогой. Бармен тут же стал протискиваться к столику Игнатьева.
– Товарищ майор, – бармен присел на край соседнего стула и громко зашептал, – товарищ майор, там тип какой-то сейчас звонил по поводу вас…
– Чего? – зарычал Игнатьев, фокусируя взгляд на лице парня. – Какой тип?
– Не знаю, он, наверное, начальству вашему звонил, что вы тут сидите в форме и пьете.
Игнатьев сгреб бармена за загривок и нежно посмотрел ему в глаза.
– Осуждают… а ты-то меня не осуждаешь, а… ты-то во мне человека видишь?
– Тихо, тихо, – заворочался бармен, пытаясь освободиться из железной хватки пятерни майора. – Мне-то какое дело. Отдыхаете и отдыхайте. Имеет человек право выпить, когда ему хочется.
