ощутил, что основательно протрезвел. Пора было выбираться отсюда домой.
«Логан» летел по ночному шоссе, а Игнатьев за рулем боролся со сном. Усталость наваливалась, придавливала к сиденью, туманом застилала глаза. Все-таки вторая бессонная ночь да огромное количество выпитой водки. Свет встречных фар двоился и троился. При приближении встречных машин Игнатьев сбрасывал скорость до шестидесяти километров в час, а потом снова набирал. Впереди показался хорошо освещенный участок шоссе, горбы стоявших вдоль обочины многотонных фур. Пункт ГИБДД, понял майор.
Он сбавил скорость. Лейтенант около двухэтажного белого строения со светящимися буквами на крыше вышел к дороге и поднял жезл, давая команду остановиться. Игнатьев нахмурился, но свернул к обочине и на ходу опустил стекло своего окна. Он этого лейтенанта знал, и эту смену тоже.
– Чего тебе? – раздраженно спросил Игнатьев, когда лейтенант обогнул его машину и подошел к дверце.
– Здравия желаю, товарищ майор, – без улыбки приветствовал его лейтенант и замолчал, поигрывая своим полосатым жезлом.
– Ну, здорово! – поторопил его Игнатьев. – Чего хотел-то?
– Тут насчет вас телефонограмма пришла, – лейтенант перешел на доверительный тон и облокотился на дверцу машины.
– Что я машину угнал? Или губернатора застрелил? – мрачно пошутил Игнатьев.
– Ну-у… не то чтобы так уж конкретно, – усмехнулся лейтенант. – Приказано при вашем появлении за рулем в состоянии алкогольного опьянения задержать вас, машину изъять. О чем составить рапорт по соответствующей форме.
– Так, – Игнатьев сплюнул на асфальт через опущенное стекло, – пошло-поехало!
Он как-то сразу вспомнил, правда, как в тумане, но вспомнил, что кто-то ему в кафе говорил о каком-то звонке начальству. Вложили, добрые люди, подсуетились!
– Кому вы там на мозоль наступили?
– Говорила мне мама, – проворчал Игнатьев, – что, мол, сроду ты, Зося, куда-нибудь, а вступишь! Не в партию, так в дерьмо! Бубенцову угораздило на мозоль наступить. Наступить, да еще попрыгать.
– Вы поезжайте потихоньку, товарищ майор. Я вас не видел, вы тут не проезжали. Как самочувствие-то, доедете?
– А что это ты такой добрый? – вместо ответа спросил Игнатьев. – Не боишься навлечь на себя гнев начальства?
– Они там своей жизнью живут, – с усмешкой ответил лейтенант, – а мы тут своей живем.
– Живем? Жизнью? – Игнатьев выругался. – Это, по-твоему, жизнь? Ладно, пока!
Майор врубил скорость и с ревом рванул машину с места. Он рвал коробку, переключаясь с одной скорости на другую, и матерился. С одной стороны, было приятно сознавать, что есть еще простое ментовское братство. А с другой стороны, он сегодня в полной мере почувствовал на себе абсолютно противоположное.
Роман Белозерцев предстал перед теми, кто его давно
