медленно прошёл по скрипучему, продавленному полу к окну с грязными стёклами. Хотел опустить ладони на подоконник, но он был покрыт толстым слоем пыли. За окном была видна Кремлёвская башня с красной звездой.Глядя на красную звезду, я непроизвольно презрительно хмыкнул, потому что вспомнил выступление метрополита по телеканалу "Спас". Он разоблачал на основе Документов преступления большевиков. И вдруг сказал, что красноармейцы срывали с "богатырок"православные кресты и приклеивали красные звёзды.
А если это было так, то почему красноармейцы лепили на "богатырки"и синие звёзды?
Примерно, в январе 1918 года все заводы и фабрики России не работали. А кто шил новую "богатырскую"форму для солдат и командиров. Миллионы мундиров, шинелей, "богатырок".
И никому в России, кроме меня, не известна была Правда!
Я давно перестал думать о том, почему я оказался за "решёткой"?
Под подоконником стояла маленькая тумбочка. Я выдвинул из неё ящик, увидел кубической формы пакет чёрного чая, не раскрытый пакет. Взял в углу комнаты чайник, железную кружку и вышел в коридор.
Дверь соседней комнаты была чуть приоткрыта. За дверью стоял Геннадий Петрович. Он выскочил из комнаты, тоже с чайником.
Мы вышли в огромную кухню, похожую на зал. В его центре находились квадратные электрические плиты, шесть штук, но работала только одна плита. На противопложной от нас стороне. За плитой стояли друг против друга два человека. Спиной к нам стоял полицейский с погонами "лейтенанта". А перед ним – горделиво вскидывая голову и создавая на лице важное значение, которое человек начал создавать, едва мы вошли в кухню – дёргался из стороны в сторону "шестёрка". И начал вскидывать вверх правую руку, показывая нам наколку на предплечье, "Герцог". Тот, который шесть лет назад в вагоне предложил мне "закусить пряник". В пересыльной тюрьме ему накололи на спине изображение головы свиньи и "опустили". Он получил срок за изнасилование маленькой девочки.
Геннадий Петрович шепнул мне:
– Это наш участковый. А перед ним "Герцог", хороший человек. Наверное, из благородных.
– Ну, что – то маловато, – услышал я голос участкового и узнал его.
Это был Хайло.
Когда "шестёрке"кололи наколку, то "зеки"дали ему кликуху "Нюшка". Он дёргал носом, может быть, потому, что я расплющил ему нос.
Нюшка посмотрел на меня и не узнал. И я не собирался обоим напоминать о себе. В зале было четыре умывальника, но в трёх из них были кучи мусора.
Я помыл кружку и чайник, набрал воду и поставил чайник на плиту, встав спиной к Нюшке и Хайло.
– Ну, и зачем ты мне сдался такой? – сказал Хайло. – Я тебя поставил "смотрящим"дома. А в перспективе я думал ставить тебя на район. И Красавчик согласен был. А ты мне гроши суёшь, смешные.
– Я исправлюсь.
– Работай честно. И план выполняй, по – советски.
Хайло быстрым шагом прошёл мимо меня и Геннадия Петровича, засовывая в карман штанов пачку
