со свечами в виде цифр четыре и ноль. Огонь потух. – Ну вот… Подожди! Сейчас зажгу!
Ри не смотрела ни на торт, ни на мужа, она сжимала со всей силы зубы, чтобы не наговорить ему гадостей. Каждый год одно и тоже – она ненавидит свой день рождения, а он обожает её с ним поздравлять.
– Сорок лет не отмечают, плохая примета, – едва смогла выдавить Ри. – Ещё и эта тарелка…
Тео чуть ли не бросил торт на мраморную столешницу, раздраженно дунул на свечи – не хочешь, мол, не задувай – и, что-то гундя под нос, поднялся в спальню.
«Ура! Празднование окончено! Господи, столько лет одно и тоже… – Ри проводила мужа пристальным и жёстким, как прицел снайпера, взглядом. – Какого хрена ты издеваешься надо мной каждый год?! Какого, мать твою, хрена…»
Ри проснулась посреди ночи, голова раскалывалась так, что отдавало в глаза. Она нащупала под подушкой телефон и, чуть приоткрыв веки, посмотрела на время – почти три.
Тео крепко спал рядом, посапывая, повернув лицо к Ри и нелепо приоткрыв рот. Он снова завернулся в одеяло, как в кокон.
«Вечно ты всё перетягиваешь… – Ри попыталась достать край одеяла. Не вышло. – Превратился в африканского слона…»
Она перевернулась на другой бок и отодвинулась на самый край кровати. Ей захотелось быть как можно дальше от мужа, хотя бы в пределах их брачного ложа.
«Вечно всё для тебя… Даже мой чёртов день рождения как будто тоже для тебя! – Ри кричала, что есть силы у себя в голове, пытаясь переорать сверлящую мозг боль. – А ты когда-нибудь задумывался, чего я хочу? Чего хочешь ты, я прекрасно знаю: вскакивать по твоему непредсказуемому вдохновению и бежать в студию, бросив все дела! Конечно, великий Теодор должен писать! Так и пиши свои портреты, а я здесь причём?! Почему я должна сидеть рядом и молча наблюдать за процессом, потому что тебе так нравится? А я хочу написать роман, да, представь себе, я мечтаю стать хотя бы писателем, раз уж матерью мне, похоже, не светит, но кого это волнует? – Ри резко повернулась, превозмогая головную боль, широко раскрыла глаза и взмолилась. – Господи… Дай мне возможность изменить мою жизнь!»
Она сняла с тонкого пальца обручальное кольцо и бросила его на прикроватный столик, освобождая себя от брачных уз хотя бы до утра. Тео мирно посапывал, из его нелепо раскрытого рта потекла слюна.
Утром Ри проснулась раньше будильника. Она лежала не шевелясь и не открывая глаз. После вчерашней выходки с поздравлением Ри злилась на мужа, и желание задушить его подушкой до сих пор не исчезло. Голова по прежнему гудела, хотя вчера она не выпила ни капли спиртного.
Около месяца Ри замечала, что всё чаще просыпается с головной болью, иногда чуть ощутимой, иногда более явной, независимо от того пила она накануне или нет.
Ри открыла глаза. Солнечные лучи проникали в спальню сквозь неплотно закрытые шторы. От яркого света её замутило, к горлу комом подкатила тошнота. Зажимая рот ладонью, она выскользнула из кровати
