и миллионы его пассажиров судорожно цеплялись за обломки или пытались самостоятельно выплыть из житейских водоворотов. Меня кораблекрушение выбросило на берег Волги в маленький городок Сызрань. По иронии судьбы этот железнодорожный узел находиться как раз там, где стальная магистраль, берущая свое начало в недрах Средней Азии разбивается на пять потоков, разбегающихся по всей России. Самое удачное место, чтобы остановиться и оглядеться.
Это было очень милое провинциальное местечко, в котором вселенские бури воспринимались, как ветер в лесу – где-то вверху шумит и иногда шишки падают. А внизу тихо. Красивые старинные дома на холмах, огромный собор и даже остатки средневекового кремля придавали Сызрани вид надежной гавани, укрытой от житейских штормов.
Мне понравилось. Тем более, что я попал туда в августе, а это в Сызрани самая благодатная пора: время созревания помидоров. Как ни странно, этот приволжский городок славился не рыбой, как можно было подумать, а именно необычайно вкусными помидорами. То ли климат здесь какой-то особенный, то ли еще что. Прибавьте к этому обилие садов, захватывающие виды с высоких берегов на волжские просторы и вы поймете, что такое Сызрань.
Вот в таком богоспасаемом местечке я и околачивался ранней осенью 1992 года в поисках работы. Сейчас я думаю, что не приди мне тогда в голову мысль зайти в редакцию местной газеты «Красный Октябрь» к своему приятелю журналисту, я так никогда ничего и не узнал бы о сокровищах усадьбы Перси-Френч.
В то, уже далекое время, провинциальная журналистика еще не пришла в то плачевное состояние, в котором она обретается ныне. Она и тогда была продажна, но это была дорогая содержанка, знавшая себе цену. Это теперь ей приходиться бегать по обочине дороги, предлагая свои услуги любому желающему. Журналисты были людьми информированными и влиятельными, а именно в помощи таковых я и нуждался.
Прежняя профессия, помимо всего прочего, научила быстро сходиться с людьми, тем более что в Сызрани тогда выпускали очень приличную водку. А что более способствует поиску родственной души, чем беседа под рюмочку, благо в закуске в виде прекрасных сызранских помидоров недостатка не было.
Так вот во время обеденного перерыва, в залитом сентябрьским солнцем обшарпанном кабинете, его хозяин и рассказал мне о странном телефонном звонке.
Звонил один дед и поведал, что знает, где зарыт клад. Подробности, как водиться, при личной встрече. В гости приглашал.
– Может сходим? – предложил Саша, так звали хозяина кабинета.
Историй про клады я на своем веку наслушался немало. То ли характер моей работы этому способствовал, то ли еще что. Я слышал их в Афганистане, Таджикистане, на Памире, в Фергане, на берегах Иссык-Куля и среди песков пустыни. Если бы я отрыл хотя бы десятую часть этих сокровищ, то уже давно был бы обладателем напитка вечной молодости, любовного
