дождевой дробью капли, отмывая его от прилипшей сажи и крови. Данте обратил взгляд к небу. Серое, хмурое и безликое, наполненное скорбью и печалью – всё это нём, может сказать о своей жизни и о днях грядущих. Да и что он несёт кроме этого? Впереди дела рук его – обугленные тела, позади картина не лучше. Он понимает, что воюя во славу Рейха он несёт возмездье прогнившим элитам, на ровне с теми, что были в Сиракузы-Сан-Флорен, но часть его возмездья касается и обычных людей, которые стараются всего лишь защитить себя, и тот маленький мирок иллюзий, где они гордые граждане независимой страны, которая есть оплот свободы и демократии, а прогресс и наука, свет веры и понимания, несомые Императором – диктаторская ересь, от которой следует отказаться. Они не понимают, что убогостью своего существования они обязаны вольнодумцам прошлой эпохи и безжалостным властителям этого времени.
Однако операция «Запад» должна покончить с мыслями о нищей свободе и вольнодумстве впроголодь. Сам Канцлер сказал, что если народ не переубедить словом, то нужно браться за клинок. И теперь сотни тысяч ратников обязаны привести юг бывшей Франции и Пиренейский полуостров к мысли о том, что в единой стране, под одной властью жить лучше… словом или оружием. Но кто Данте в этом всём?
«Всего лишь оружие, некогда бывшее человеком» – подумал о себе лейтенант-коммандер, с волнением в сердце, понимая, что он принесёт ещё немало горя тем, кто сейчас подобен людям, некогда жившим на юге бывшей Италии.
– Интересно, кто эти идиоты, посмевшие сопротивляться Канцлеру? – прозвучал в надменности вопрос одного из бойцов, выбивший Данте из размышлений.
– Отцы и сыны, фермеры и рабочие, крестьяне и цеховики, мужья и братья… простые люди, которые обмануты жизнью, – горестно пояснил Данте. – Они такие же, какими мы были раньше, сержант.
– Господин коммандер, вам жаль их? – аккуратно спросил один из солдат. – Жаль вероотступников и противников нового порядка?
– Я всего лишь перечислил, кем они были, – с гневом проговорил коммандер, – а теперь подготовьтесь к ещё одному нападению. Вопросы есть? Вопросов нет!
Данте отошёл назад, осмотревшись, но прекрасные виды домов Ниццы, выстроенных в стиле эклектики и барокко, сменились на полуразрушенные постройки, внутри которых царит запустение и разруха, лишь усиливающиеся от вида обшарпанных и грязных стен, покрытых сетью трещин и плесенью, веющей сыростью и гнилья. Это самые настоящие призраки былых времён, напевающих скорбную песнь прошлого о величии Лазурного берега и городов на нём, которую поддерживает оркестр войны.
– Лейтенант-коммандер, – зашипело из рации. – Данте!
– На связи.
– Говорит Примас-искупитель Андронник. Мы подавили сопротивление ПВО по всей линии, обнажив их артиллерийские системы для налёта авиационной группы.
– Просто отлично! – обрадовался «Палач». – А теперь отступайте к порту, занимайте оборону и ожидайте следующих приказов.
– Какова
