а во-вторых, было невдомёк, что говорили о нем.
– Ни-че-го, – резюмировал старик. – Осуждённый признает вину. Приговор: бичевание, колодки, пытки, мало ли, может, ещё в чём признается, и смерть через четвертование.
Князь окинул осуждённых суровым взглядом, поморщился, будто на гвоздь сел. Стоящий справа младший казначей что-то зашептал ему на ухо.
– Нет, – едва слышно ответил Слав. – Чем больше будет желающих, тем выше вероятность спасения дочери.
Младший казначей едва заметно посерел, губы сжались в узкую линию, а на скулах заходили желваки. План по окончательному освобождению от должности главного конкурента идёт прахом. И возможно, эта еврейская рожа останется живой. Конечно, теперь он ничего не сможет сделать, но мёртвый конкурент – лучший конкурент. Надо что-то предпринять. Он снова зашептал князю на ухо. Но тот мотнул головой. Лицо младшего казначея пошло красными пятнами, зубы заскрипели с такой силой, что даже Недомыка услышал. Но Слав будто этого не заметил и обратился к троице:
– У вас есть выбор: либо вас посадят на кол, всех, либо вы отправитесь выручать из беды мою дочь. Если предприятие увенчается успехом, то вы свободны.
– Дочь выручать, – поспешно согласились Шекельман с Ершом.
– На кол, – радостно заявил Недомыка.
Естественно, он и понятия не имел, что это такое. Но название навеяло ассоциацию с чем-то развлекательным, игровым. А играть – не мешками ворочать.
Его товарищи побледнели. Причём еврей по белизне лица сейчас сошёл бы за славянина. Даже волосы приобрели русый оттенок. Брови князя сошлись на переносице. В зале запахло телесными повреждениями, не совместимыми с жизнью.
– Дочь выручать, – испуганно переменил решение Недомыка.
Еврей на его руках шумно выдохнул, лицо медленно вернуло прежнюю смуглость.
– Козёл! – буркнул из-за спины Ёрш.
Недомыка боязливо осмотрелся. Дело в том, что в детстве ему неоднократно доставалось от соседского козла. И хотя побои оказались не смертельными и не очень чтобы болезненными, но моральная травма осталась на всю жизнь. Ждан потом отомстил за нанесённые обиды, не нарочно, конечно, но бояться рогатой скотины не перестал. В зале никого кроме людей не оказалось, что подействовало успокаивающе.
– Сейчас вы отправитесь на поиски моей дочери или информации о её местонахождении. На всё про всё у вас три недели. И запомните, что если кто-то из вас думает, что сможет сбежать, то глубоко ошибается, – сурово пояснил князь. В зале повеяло жутью и преждевременной кончиной. – Найду и отдам палачам. А они у меня ребята умелые. Целый год на дыбе орать будете. А ты, Шекельман, проследишь за этими удальцами.
Недомыка хотел что-то спросить, судя по роже, весёлое, но Шекельман вовремя прикрыл ему рот ладонью.
– Мы поняли, княже, – поспешно сказал еврей. –
