полпорции, он привычно сунул мясистую косточку под стол, и только когда Роза положила перед ним кусок отличного пирога с ревенем, сообразил, что все еще держит ее в руках. Нагнувшись, пошарил взглядом под столом.
– А где Ланцет? – удивился он.
– Не знаю, – пожала плечами Роза. – Да вы не гоношитесь так, лучше пирога откушайте. Гуляет где-то, скоро сам вернется.
– И давно ты видела его в последний раз?
Роза призадумалась.
– Перед ужином вроде, – неуверенно сказала она, – вернее, после обеда. Да, точно, тогда и видела: все крутился рядом, пока крыльцо скоблила.
Эшес решительно отодвинул стул и поднялся из-за стола.
– Пойду покличу его.
И несмотря на протесты Розы, у которой «чай стыл» и «пирог сох», покинул кухню. Возле дома Ланцета не оказалось. Сперва Эшес позвал его с крыльца, ежесекундно ожидая, что длинная черная тень вот-вот вынырнет из-за угла дома, и пес, привстав на задние лапы, положит передние ему на плечи, виновато заглядывая в глаза. Но Ланцет не отзывался. Он и раньше убегал ввечеру, но всегда успевал вернуться до того, как запирали ворота на ночь, будто под шкурой у него был вшит хронометр.
Однако на этот раз у Эшеса шевельнулось неприятное предчувствие. Он вернулся в дом за фонарем и плащом и отправился на поиски. Сначала прошелся по главной дороге – большинство жителей Пустоши уже легли спать, но кое-где в окнах все еще горели огоньки. Снова начал накрапывать мелкий дождь. Эшес подтянул воротник и повыше поднял фонарь, но видимость стремительно ухудшалась. Все вокруг заволакивало влажной дымкой, словно кто-то распылял в воздухе похлебку. Продолжая кликать пса, он двинулся обратно, попутно заглядывая в соседские дворы. От этого пришлось отказаться, когда из-за очередного забора грянул ружейный выстрел, и голос трактирщика проорал ему проваливать, пока он не отстрелил неизвестному мерзавцу ходилки, а заодно и причиндалы. Ничего на это не ответив, Эшес свернул к проселочной дороге. Продолжать поиски в деревне было бессмысленно: находись пес здесь, он бы уже откликнулся.
Дождь не усиливался, но и не прекращался, и от этих влажных покалываний одежда противно липла к телу. Эшес двинулся в сторону церкви, однако так и не дошел до нее, свернув к лесу, – из зарослей донесся звук, похожий на приглушенное подвывание.
Деревья здесь росли очень тесно: кроны лип, каштанов, буков и вязов плотно переплелись, образовав естественный навес, а их змеевидные корни, казалось, вросли друг в друга, раскинувшись грибницей, в которой уже и не различить, какому дереву они принадлежат. Понизу стелились кусты дикой ежевики, боярышника и жасмина. Похоже, дождь и вовсе не сумел пробиться сквозь лиственную броню: земля здесь была совсем не влажная, но холодная и очень твердая, будто покрытая коркой.
Идти становилось все труднее, и Эшес пожалел, что не прихватил с собой нож, – было бы легче прорубать дорогу. Плащ то и дело цеплялся за колючки, да и фонарь не прибавлял ловкости.
