таланты. Я один из тех, кто вкладывает средства в этот центр. Поэтому, предлагаю вам заниматься в нем.
Девушка отрицательно мотнула головой:
– Нет, я не хочу, чтобы за меня кто-то платил. Это во-первых. А, во-вторых, я уже говорила, что поездка для меня – то мука. Итак, спасибо за намерения, но не в моем случае.
– Ирена, я все равно вношу средства на счет центра. Внесу немного больше. Если вас так смущает данный факт, то поспешу заверить: за это я получаю налоговые льготы, и разорить вам меня не удастся. Во всяком случае, таким образом, так уж точно, – улыбнулся Олекса. – А с поездкой мы легко решим: сегодня вы со мной ехали, и вам ни разу не стало плохо. Я сам буду вас увозить. Мне это только за радость.
Ирена не успела что-то ответить, как в кафе зашел Андрей и направился к ним.
– Извиняюсь, что немного задержался, – опустился он на свободный стул, – но много желающих оказалось после Вашей, – он улыбнулся девушке, – демонстрации. Да и то: пришлось покинуть их на Оксану, чтобы не заставлять вас долго ждать. Кстати, – его глаза аж засветились, – вашу работу, Ирена, пожелали приобрести.
Девушка чуть не захлебнулась соком:
– Что значит "приобрести"?
– Кто? – немного раздраженно съежился Олекса.
– Одного ты знаешь, – кивнул парень, – Завойчук. Он сына своего привел. Второй этакий Стас Пилецкий. Намерен сам заниматься в свободное время. Они даже поспорили и цену провозгласили. Выиграл Пилецкий на сумме пятнадцать тысяч гривен.
– Надеюсь, ты ответил, что она не продается? – подчеркнул Олекса.
Ирена лишь глаза переводила с одного на другого:
– Шутите? – хмыкнула она.
– А вы согласны ее продать? – Олекса смотрел на нее слишком серьезно.
– Хватит уже! Это не смешно, – девушка начинала сердиться.
– Ирена! Я не шучу, – продолжал мужчина, – да и Андрей тоже.
Художник согласно кивнул:
– Не верите пойдемте в студию и сами узнаете. Пилецкий просто-таки настаивал, чтобы я узнал о вашем согласии.
Ирена растерянно передернула плечами:
– Если это правда… то я… не против, – пыталась она осознать происходящее.
– В таком случае, я плачу двадцать, – вдруг вызвался Олекса, – и картина моя.
– Что?! – она аж охрипла. – Нет!
– То есть? – мужчина удивленно воззрился на нее. – Мне вы не продадите?! За что же такая немилость?
Сказать, что девушка была в шоке ничего не сказать. Она вообще не понимала, что происходит. Сама ту свою работу едва разглядела, потому что и не ждала чего-то подобного от себя. А сейчас за ее» мазню " предлагают такие деньги! Ирене никак не удавалось понять: правда ли это или, все же, шутка – злая и жестокая. Она всматривалась в лицо Олексы, пытаясь считать с него правду. И он чувствовал это, то и глаз не отводил, давая ей возможность убедиться в честности его намерения.
– Если она вам действительно нравится, –
