как велит обычай, но…
Ей не позволили.
К счастью.
Наверное.
Мысли путаные. Бестолковые мысли.
– Она носила дитя, – сказала Мёдб. – А потому мой сын велел ей возвращаться. Она же не посмела ослушаться, хотя… после все же ослушалась, приходила к Священному древу.
– Как?
– Вот и сын, когда узнал, был удивлен, ведь тропа откроется не каждому. А раз так, то не в его власти и праве запрещать. Она и тебя приносила. Не помнишь?
– Нет, – отвечаю честно. И хмурюсь, но и вправду не помню, хотя такое забыть бы сложно.
– Вы мстили? – Люта интересовало совсем другое.
– Сперва мой сын желал мести. Он готов был взять жизнь того, кого полагал виноватым. И многие иные жизни. И я не стала бы противиться. Более того, я первой позвала бы ветра, чтобы принесли они летний жар и зимнюю стужу к дверям ваших домов. Но в лес пришел человек из числа чужаков. Он был стар, но крепок телом и силен духом. А еще смел, если решился ступить на наши земли. Человек этот поклонился и сказал, что признает вину. Но не только. Он знал старый Закон. И просил взять его жизнь платой за жизнь моего внука. Кровь за кровь. Вина за вину.
И это не был мой дед.
– Как его звали?
– Звали? Да… Никифор. Он был старшим над чужими людьми. И был в ответе за людей. А потому мой сын не имел права отказать. Это была хорошая цена.
Все-таки я поспешила, решив, что мы похожи. В чем-то – несомненно. Но вот… взять жизнь человека, по сути ко всему этому непричастного?
– Остальные ушли. Пускай.
– А пчелы? – уточнил Лют. – Скот там. Земля, которая перестала урожай давать?
– Мы не вредили людям, – в глазах Мёдб блеснуло зеленое пламя. – Но это не значит, что мы должны были им помогать. Люди… вы живете быстро. И память у вас, как ваша жизнь. Вы привыкаете к переменам легко, сперва противясь, затем принимая как должное. Иногда это хорошо… в моем сердце еще живут песни Туманного берега. И боль сильна. И у моего сына. И у прочих, кто однажды оставил ту землю, но не память о ней.
Она прижала руки к груди. И я поняла, что она не лжет.
– А вы… когда-то мы пытались измениться. Стать добрыми соседями. Показать, что от детей Дану может быть польза. Мы давали силу земле. Земля давала хлеб. А люди делились им с нами. Сначала они помнили, что до нашего появления земли эти были пусты. И благодарность жила в сердцах их.
– Но не долго, – завершил Лют.
– Именно. Мы просто забрали свое. В конце концов, сейчас есть службы доставки, которые привезут и хлеб, и молоко… и как вы там говорите? Черта лысого.
– Это да…
– А вороны? – не удержалась я, зацепившись вдруг за малость. – Моя… та женщина, которая мать моей матери…
Вот не поворачивается язык назвать её бабушкой.
– Она воронов видела. И до сих пор их видит.
– Иногда мы прилетали. Посмотреть, как они живут.
И
