кристалл» его не возьмет, но и от безобидной помощи отказываться глупо. Сама-то она никаких чувств не испытывала. Пока Вера в опасности, ни о чем другом, кроме спасения подруги, она думать не могла. Сейчас у нее были все шансы опередить карету, в которой везли Веру, а дальше придется действовать спонтанно. По железной дороге ее явно дальше не повезут, значит остается тракт…
Поезд тронулся, и под мерный перестук колес Ника задремала, откинувшись на стенку вагона. Савва смотрел на девушку, но его мучила бытовая проблема… Наконец, он решился и тронул руку своей попутчицы.
– Что? – мгновенно проснувшись, спросила она.
– Мне это… – смущенно начал Савва, – покурить надо отойти…
– Ну, давай, только недолго…
Ника смотрела, как Савва пробирается к тамбуру, среди сидящих пассажиров и лежащих на полу мешков. Путь был недлинный но трудный. Пассажиры ворчали, а мешки никак не сдвигались. В вагоне было душно, несмотря на открытые кое-где окна. Уже возле тамбура парень встретил проводника и чего-то спросил у него. Впрочем, понятно чего. Проводник кивнул и указал на закрытую дверь. Савва оперся о стену и замер в ожидании. Все понятно. Ника перестала наблюдать за парнем и уставилась в окно. За окном тянулся осенний лес, сгущались сумерки, скоро станет совсем темно. Вагон освещался тремя тусклыми фонарями и вокруг царил полумрак.
Пассажиры в основном крестьяне, которые собранный урожай спешили обменять в городе на нужный бытовой инвентарь или на худой конец продать. Деньги-то российские быстро обесценивались, золото и серебро за продукты получить не просто. У простого люда этого не было, а те, у кого было, бежали из страны. Были в вагоне и военные, без знаков различия. А зачем в красной армии знаки различия: там все равны, все товарищи. Командиры, конечно, есть и к ним так и обращались: товарищ командир. Но военных было не много. Все в солдатских шинелях. Оружия видно не было, но то, что оно было, можно не сомневаться. Времена такие. Гражданская война…
Савва недолго ждал своей очереди, вышел мужичок с всклокоченной бороденкой и парень вошел в распахнутую дверь вагонного туалета. Через пару минут он вышел, но обратно пробираться не стал, замешкался, а потом направился в тамбур. Он же покурить вышел, в конце концов, и папиросы у него имелись, правда, ни спичек, ни зажигалки не было, но разве в вагоне это проблема. Прикурил у стоявшего возле приоткрытой двери мужика. Крепкий мужичок, лет сорока с трехдневной щетиной на лице, но выглядел вполне представительно: в черном бушлате, фуражке с эмблемой железнодорожника и сапогах. Можно сказать: выглядел щегольски и говорил уверенно с усмешкой.
– Хороша краля! – начал он, не глядя на Савву.
– Где? Кто?
– Да та, возле которой ты сидишь, которая тебя в вагон затаскивала.
Савва крякнул с досады и отвернулся.
– Хороша! Только не для тебя она, хоть и вырядилась крестьянкой. Зря к ней ладишься…
– Тебе-то
