уже спали. Ну, якобы спали. На самом-то деле спала только Ника, которая давно уже научилась просыпаться в нужное ей время.
Евдокия лежала с открытыми глазами, мысленно общаясь с братом, у которого собиралась перезимовать. Все бы ничего, если бы не золовка. Хоть и жили они далеко друг от друга, но дружеских или родственных чувств, друг к дружке не питали. Открыто, конечно, не враждовали, но при мысли, что придется подчиняться жене брата, Евдокия тяжко вздыхала. Потом мысли ее плавно перетекли на подружку Саввы. А вот бы золовке и в самом деле такую сноху! Евдокия даже хихикнула вслух. Слухи про амазонок ходили разные. Ника, правда, не походила на здоровенную бабу, способную одним ударом сокрушить мужика. Даже наоборот, очень привлекательная была девица. Роста невысокого, голубоглазая и черноволосая, да и вся женская стать в наличии. Не зря Савва на нее запал…
Савва, тоже не сразу заснул, правда, мысли в его голове бродили другие. Даже не мысли это были, а фантазии. Если привезти такую невесту домой, то родители не обрадуются. Тут тетка права. Да и не собирался Савва домой ее везти, рано ему еще жениться. Нет, надо в город перебираться. Там вступать в революционный отряд, чтоб вести непримиримую борьбу с угнетателями трудового народа. А Ника будет его поддержкой и опорой… Она девушка умная и смелая…
К полуночи и Савва и Евдокия уже спали глубоким сном, зато Ника проснулась. Она бесшумно поднялась со своей постели, взяла заранее приготовленную свою котомку и вышла в сени, чтоб никого не разбудить своими приготовлениями к предстоящей вылазке. Она облачилась в форму амазонок: комбинезон и бушлат, проверила метательные ножи и спрятала в потайной карман маленький четырехзарядный браунинг. Затем нанесла сажей полосы на лицо и надела на руки черные матерчатые перчатки. Теперь в темноте она была совершенно неразличима.
В этот момент дверь в сени открылась и появилась Евдокия Семеновна с керосиновой лампой в руке. Увидев свою жиличку в таком виде, она на миг остолбенела.
– Прощайте, Евдокия Семеновна, – улыбнувшись, сказала Ника. – Спасибо вам за помощь и не поминайте лихом…
– Господи Иисусе! – крестясь, ответила та. – Если на благое дело идешь, пусть бог тебе поможет.
Ника забросила за плечи котомку и вышла за ворота.
За два часа до описываемых событий, Вера очнулась в одной из гостевых комнат постоялого двора. Пока она не знала, где именно находится. В дороге ей подмешали в воду какое-то снадобье, и она провела в полузабытьи несколько часов, а может и дней. Вот и сейчас она чувствовала себя отвратительно, тело с трудом повиновалось ей, но голова была ясной. Ей с трудом удалось сесть на лежанке. Кровати в комнате не было, зато был большой стол, на котором стояла керосиновая лампа. За столом сидел мужчина в черном балахоне, обычного телосложения, лицо рассмотреть было невозможно. Лампа стояла так, что он оставался в тени, в то время, как Вера и ее лежанка были освещены. За окнами темно, значит, сейчас ночь и гостевой народ уже спит. Впрочем, звать на помощь она не
