холодный.
– Ну ничего, – Ольга села на стул и привлекла к себе сына. – Суп я сейчас разогрею, а бутерброды мы поедим и с маслом, правда? Зато потом я заварю свежий чаёк, и мы с тобой полакомимся нашим любимым тортиком.
– А папа? – Володя обернулся на дверь.
– А папа, – улыбнулась Ольга,– уже колбасы наелся. Вот и пусть спит.
Вот только улыбка её была совсем не веселой.
– Мам, а что у тебя со щекой? – мальчик показал на нее пальчиком.
– Это? – Ольга осторожно коснулась своего лица. После пощечины, которую ей только что влепил муж, щека пылала огнем, но она нашла в себе силы улыбнуться: – Я просто рассердилась и раскраснелась. Вот и все. Ну что, давай кушать и за уроки?
– Давай,– согласился мальчик.
Он больше не стал расспрашивать мать, почему она грустит, потому что и так знал это. Отец не любил их и всегда показывал свою нелюбовь. Тысячу раз мальчик слышал от него:
– Уйди! Отстань! Пошел вон! Не мешай!
Володе казалось, что его отцу вообще все всегда мешают. Ему мешала мама, мешал сын, мешали соседи, мешала работа и начальники, которые не хотели платить ему больше. Так говорил сам отец и, замечая его плохое настроение, мальчик с самого раннего детства учился отцу не мешать. В отличие от других детей он не ходил с папой гулять, папа не катал его на плечах. В детстве Володи не было ничего, что могло бы сказать о любви отца к нему. Наоборот, с ним у мальчика были связаны только самые темные, тяжелые и неприятные события.
Мама пыталась сгладить все углы и много раз просила мужа быть ласковей с ребенком и уделять ему внимание.
– Я тебе не баба, сопли и слюни распускать! – отвечал ей Илья, – не девчонку воспитываешь.
– Но Володя же маленький, ему поиграть хочется! – вздыхала Ольга.
– Подумаешь! – пожимал плечами Илья. – Мы выросли безо всяких телячьих нежностей! И нормальными мужиками стали. А ты мне тут какую-то девчонку растишь!
Однажды, Володе тогда было четыре года, мама задержалась на работе и забрала его из детского сада самым последним. Отец был уже дома. Он приходил с работы намного раньше, но о том, чтобы он сходил в садик за сыном, никогда не было и речи.
– Нарожала, нянчись! Ребенок – это обязанность жены, а не мужа.
– Ну и обойдусь, – махнула рукой на мужа Ольга.
В тот вечер они шли с Володей домой в какой-то особой, сказочной атмосфере. На землю уже опускались сумерки, делая привычные предметы: деревья, качели, заборы – какими-то удивительными и таинственными. Но Володя видел, что мама чем-то расстроена. Она старалась держаться и даже улыбалась. Но улыбка выходила какая-то странная, нервная. А ему так хотелось отвлечь маму, поддержать ее.
– Мама, а давай сказку сочинять, – предложил он ей.
Ольга тайком вздохнула. Ей казалось, что сын еще маленький и не понимает, как она себя чувствует. Как она волнуется, как боится идти домой, как
