оставят жизнь. Скорее всего несчастная расстанется с нею, едва окажется в моей лодке. И тут во мне всколыхнулись угрызения совести. Получается, что просто меняю свою жизнь на её? Прикасаться к обещанному золотому самородку резко расхотелось. Если всё так, пусть Фар-Гадем засунет себе свой «кокос» в одно место!
В сердцах я сплюнул за борт. Ладно посмотрим, что там за шлюха у Ванула, и почему он так ею дорожит. Похоже, эта любовь подписала приговор, скорее всего ни в чём не виноватой, девушке.
Всё это было слишком неправильно, и я постарался выбросить каверзные мысли из головы. Еще не хватало ввязаться в заваруху из-за незнакомой девицы. В конце концов, пусть это останется на совести трёхпалого короля, который когда-то обидел молгиров!
От этого умозаключения мне стало гораздо легче, и дальше я плыл уже с лёгким сердцем. Солнце проделало обычный путь по небосклону и стало готовиться к омовению в водах Вечного океана. Когда пришло время заката, и волны слились с небесами, окрасившись в ярко-оранжевые тона, на горизонте замаячил огромный остров.
В тот же момент лодка прекратила свой безудержный полёт.
– Бирхаме зул ринго де, – сказала вынырнувшая голова молгира.
Я вновь не понял ни слова, но этого и не понадобилось. Все ясно и так: дальше сам. Первым делом я установил навес, поскольку достопочтенный целитель вряд ли стал бы жариться на солнце. Моя обветренная физиономия после столь стремительного путешествия, конечно, не могла свидетельствовать о том, что путешествовал я достаточно степенно, как и подобает человеку моих занятий. Но об этом Фар-Гадем не подумал – куда ему, подводной твари. Потом я достал мешок со дна лодки и вынул из него одежду лекаря. Это был длинный хитон, расшитый изображениями лечебных водорослей. Я оделся и взялся за весла. Шлюха Ванула ждала меня!
ГЛАВА 2. Лазуранна
Во мне всегда жила надежда, что я выберусь отсюда. Вырвусь из плена и будто ветер окажусь свободна. Я чувствовала и верила всей душой, что это не навсегда. Я не знала, как и когда ко мне придет спасение, и это, пожалуй, было мне всё равно. Важно, что вера помогала мне жить, вставать каждый день с постели и держать голову величественно и прямо, как полагается истинной дочери моря. Несмотря ни на что: ни на прутья золотой клетки, ни на ежедневный страх, что Ванул, наконец, потеряет терпение, и его страсть ко мне победит страсть к золоту.
Так было. Но прошло. И глупая надежда умерла, когда я ощутила в своей еде первую щепотку яда…
Я не перестала есть. Я горько улыбалась и продолжала принимать дар свободы, пусть даже такой ценой. Конечно, я не знала, кто мой столь щедрый благодетель. Возможно, это была Лашура – первая наложница трёхпалого короля, или Кильлим – его доверенный советник. А может, и кто-то третий, кто ненавидел меня так же непримиримо, как первые двое. Для меня это стало неважно. За то, какими наполненными стали для меня дни, прежде потерявшие всякий смысл, я простила им все давние
