обменялись холодным, но крепким рукопожатием.
На обратном пути Бомон поддразнила начальника:
– У тебя проблемы со Всевышним?
– Не с ним. С Его наместниками на Земле.
– Оно и видно! Думаю, отец Вацлав все понял правильно, хоть и обрадовался до ужаса нашему уходу.
– Скажи, что я не был непочтителен, успокой меня.
– Не волнуйся, не был. Ты был тверд, но куртуазен, как принято говорить в высших кругах. Может, чуточку слишком наседал на беднягу, – заключила она, озорно сверкнув глазами.
– Мы уже не в храме, и я могу признаться. – Делестран сделал серьезное лицо. – Я не доверяю слишком милым людям, они всегда что-то скрывают… – Он посмотрел на часы – 12:30. – Ладно, позвоню в отдел, и пойдем пообедаем. Я тебя приглашаю. У меня от всей этой страннейшей истории разыгрался аппетит!
4
Они вошли в кафе на улице Сен-Рош. Официант вознамерился посадить их у окна, но Делестран направился в «слепую зону» – не в глубине, а в срединной части зала, – опустился на стул и прислонился к стене. Он всегда выбирал место с учетом потенциальной опасности, чтобы иметь полный обзор помещения. Это был рефлекс: майор постоянно, как зверь, упреждал угрозу, чтобы видеть, как она приближается, и не позволить никому застать себя врасплох. То, что могло сойти за инстинкт, было психологической привычкой. У Бомон не было выбора – ей пришлось довольствоваться длинным горизонтальным зеркалом, висевшим над плечом шефа, в котором она видела содержимое тарелок в руках официантов и могла выбрать, не заглядывая в меню, которое изучал Делестран.
Когда подошел официант, решение было уже принято. Филейная покромка с картошкой-фри и без салата, уточнил майор; «Леффе» [17], лимонный пирог с меренгами, теплый перигорский салат, кока-кола и шоколадный мусс для лейтенанта. В ожидании еды они обменивались впечатлениями об утренних событиях. Бомон ограничивалась фактами, Делестран был склонен порассуждать о личности Жоржа Бернара. Он называл его по имени, Виктуар использовала слово «жертва». Но жертва чего? Только вскрытие позволит узнать больше.
Делестран усматривал череду совпадений, которые, будучи соединенными, позволяли усмотреть зло более глубокое, чем случайное падение. Он не мог поверить, что человек вроде Жоржа Бернара мог погибнуть так глупо, несмотря на весь свой богатый жизненный опыт. Человек его закалки мог бы умереть в одиночестве, но не униженным. Бомон не дала смутить себя тем, что Делестран называл латеральностью [18], словом, унаследованным от прежних времен, которое все чаще забывали во время расследований: требовалось работать быстро, на результат, и все разучились делать дело не торопясь.
Бомон споткнулась о деталь, никак не связанную с латеральностью, но важную. Если Жорж Бернар упал навзничь в состоянии алкогольного опьянения и разбил голову, то как он оказался в пруду? Можно провести эксперимент сто раз и не получить результат, с которым они столкнулись. Этот факт, конечно же, не ускользнул от внимания полицейского, и он поднял стакан
Сорт бельгийского пива.
В психологии – умение мыслить нешаблонно, используя максимальное количество подходов к решению задачи.
