И конечно, приноравливался к снаряжению, которое предстояло взять с собой: компьютерные программы, оружие и боеприпасы, медицинский набор, удостоверения личности, официальные письма, банкноты разных стран.
Время летело быстро. Зима перешла в удивительно старомодную весну, но в редкие теплые дни студенческий городок выглядел прелестно. Юные студентки расцвели, точно цветы на древних камнях, и порхали в летних платьицах, раздуваемых ветром.
– Наслаждайся зрелищем, – сказала Маккласки, когда однажды утром они со Стэнтоном шли по двору. – Там, куда ты отправишься, не будет коротких юбок. Они появятся лишь в 1926-м. А может, и нет. Ведь именно Великая война раскрепостила женщин, но теперь она не случится.
Через город они зашагали на Уэст-роуд, где располагался исторический факультет.
– Я захватила сэндвичи, – Маккласки похлопала по огромной сумке, – так что у нас с тобой будет рабочий обед.
– Я без конца гадаю, что вы носите в своих сумках. Впечатление, что там поместится кухонная мойка.
Маккласки была из тех женщин, кто никогда не выйдет из дома без объемистой сумки. В ее богатой и разнообразной коллекции встречались поистине антикварные экземпляры.
– Содержимое дамской сумочки есть извечная тайна женского пола. Чтобы ее открыть, сперва придется тебя кастрировать.
– Тогда не надо. Кстати, куда мы идем?
– В оперативный штаб.
– Куда?
– Вообще-то это просто аудитория на истфаке, но один наш препод, отставник спецслужб, который читает курс о разведках, пожелал назвать ее оперативным штабом, и кто мы такие, чтобы спорить? Сегодня мы расследуем убийство. Трагедию в Сараево. Душегубство, испоганившее двадцатый век.
Название «оперативный штаб» вполне подходило новому облику аудитории, превращенной в классический полицейский участок. На стенах висели карты Сараево и Белграда, а также схема гористой местности между этими городами, на которой важные точки и маршруты были обозначены стрелками. Бесчисленные снимки зданий, улиц и оружия, соединенные друг с другом разноцветными полосками. И конечно, фото главных действующих лиц трагедии: из центра подборки сурово смотрели эрцгерцог и герцогиня, всех ближе к ним, как в миг их смерти, убийца Гаврило Принцип. Портрет последнего окружали фотографии болезненных юношей – его напарников в тот судьбоносный день. Снимки военных: на одном краю стены сербские офицеры, на другом – австрийские. Одни подготовили покушение, другие столь бездарно не сумели его предотвратить.
– Все это есть в вашем компьютере, – сказал старик, обладатель гранитного выговора жителя Глазго и огромного крючковатого носа, смахивавшего на ястребиный клюв, способный растерзать падаль. – Но йа-а старой школы, люблю, чтоб все было на виду.
– Коммандер Дэвис, – представила его Маккласки. – В недавнем прошлом сотрудник шотландских спецслужб. Ныне в отставке. Наш главный стратег.
– Счастливой Пасхи. – Стэнтон пожал стратегу
