мы все стоим? Что мы все стоим? – бессмысленно повторяла Даша.
Тогойкин, не сознавая, что делает, как-то странно обнял Иванова и, повернув его на бок, сунул ему в рот два пальца. Все замерли и отвернулись. Иванов с силой выдохнул воздух и тяжело задышал.
Люди отпрянули было назад, но сразу придвинулись и склонились над ним. Тогойкин бережно повернул раненого и уложил его на спину. Полежав немного с закрытыми глазами, Иванов приоткрыл веки, осторожно подвигал головой, оглядел всех окружавших его и едва слышно проговорил:
– А летчики?
Не смея сообщить горестную правду, люди молча топтались на месте.
– Черняков? Тиховаров?.. – Иванов внимательно поглядел на каждого, помолчал, потом, с трудом переводя дыхание, тихо заговорил: – Понял… Понял, товарищи!.. Мужчины, подойдите…
Оба парня тотчас же склонились над ним.
– Где они?
– Тут… у самолета.
– Раскопайте снег. Поищите во что завернуть… Погодите, постойте, – задержал он парней, которые хотели тут же бежать. – Что осталось? Продукты… Медикаменты…
С каждой минутой голос Иванова набирал силу. Слова произносились более четко, более внятно, более громко.
Парни рассказали ему о запасах.
– Мало, мало всего, – проговорил Иванов. – Надо как можно экономнее… А бочонок с маслом не нашли?
– Нет… Масла не видели.
– Это же было мое масло! – забеспокоился Фокин.
– Неважно, чье оно было… Важно, что его нет, Эдуард Леонтьевич.
– Я ведь, кажется, был капитаном! – сказал Фокин расстроенным и рассерженным тоном. – Есть оно, наверно! Куда оно могло деваться?
– Нету, говорят, товарищ капитан… Да! Йод, марлю и все такое прочее надо сдать им, – Иванов взглядом указал в сторону девушек. – Костер чтобы горел постоянно, заготовьте дров… Эх, топора нет! Вася, у тебя рука? Это плохо!.. Из мужчин будто уцелел только ты, товарищ Тогойкин… так ведь твоя фамилия?.. А вот их надо, – голос Иванова дрогнул и перешел в шепот, – надо найти что-нибудь, завернуть…
– Ладно! – У Тогойкина стало тесно в груди, в горле застрял комок, но он справился с собой, нарочно покашлял и еще раз сказал: – Ладно!..
– Ну, пока всё, идите. Другие распоряжения будут даны позже.
Оба парня не видели, как улыбнулся Иванов, произнося слово «распоряжения».
Вскоре снег под их ногами захрустел где-то там, за самолетом. Потом все стихло. А через какое-то время послышался треск сухих веток.
– Руку зашибет, – сказала Даша и, выглянув наружу, громко крикнула: – Губин, ты с рукой поосторожнее!.. Ой! – испуганно вскрикнула она вдруг.
– Что там? – спросила Катя.
– Они, наверно, слишком близко от самолета положили их… – Иванов сразу догадался, что испугало Дашу.
– Прямо у самого самолета, – прошептала Даша, прильнув к подруге.
