с низко опущенной головой.
– А-а! – вдруг удивился встрепенувшийся Коловоротов и, обхватив Тогойкина за поясницу, крепко прижался к нему лицом. – Ты здесь, оказывается? Надо собрать людей… А где летчики?..
– Они там… – Тогойкин разжал руки старика и выскочил наружу, крикнув на ходу: – Девушки, за мной!..
Тогойкин вертелся возле кабины и дергал дверь, но она не поддавалась. Не зная, что предпринять, он топтался в нерешительности. Тут как раз подбежали Катя и Даша. И вдруг они все услышали, будто кто-то скребется там, внутри кабины. Девушки вскрикнули и прижались к двери. Тогойкин тоже приник к помятой и искореженной двери, стараясь в щелку разглядеть, что там происходит.
С той стороны прижался к двери Вася Губин. Он стоял на коленях, пытаясь, наверно, выбить ее плечом. А за ним лежал человек. На лицо его был накинут красный платок.
– Отойдите! – крикнул Тогойкин девушкам.
Обеими руками он взялся за ручку, уперся ногой в стенку и с силой дернул. Дверь соскочила. Губин пронзительно вскрикнул и плюхнулся ничком в снег. Тогойкин заскочил в кабину и в ужасе застыл перед человеком, лицо которого было наполовину прикрыто содранной с его головы кожей. Вот тебе и красный платок… Медленно, пятясь задом, Николай вылез из кабины.
Губин стоял, перекосившись на один бок, словно держал в руке невероятную тяжесть.
– Бортрадист Попов, – шепнул, не выпрямляясь, Губин, хотя Тогойкин и не спросил его про лежащего человека.
– Вынесем!
– Давай!..
Губин нелепо вскинул вверх голову, выпрямился и первым влез в кабину.
Подхватив под мышки человека, голова которого представляла собой кровавое месиво, Тогойкин осторожно стал пятиться к выходу. Губин обвил одной рукой обе ноги раненого и, как показалось Николаю, с беспечным видом начал, почему-то боком, выбираться наружу. Это возмутило Тогойкина, и он заорал:
– Ты чего, бери обеими руками!
– Да одна…
Вот те на! Из рукава бессильно опущенной руки Губина медленно стекала кровь, а он, Тогойкин, еще разозлился на беднягу.
Как только они вынесли Попова и положили его на снег, он застонал.
С криком: «Погоди!» – Тогойкин опередил Губина и опять заскочил в кабину. Он наклонился, чтобы поднять безжизненно распластавшегося человека. Тот лежал, словно брошенный на землю куль муки, хотя никаких признаков ранения Тогойкин на нем не обнаружил. Подоспевший Вася ловко сунул здоровую руку под колени лежавшему. С трудом, покачиваясь, они вышли из кабины, уложили человека около Попова и постояли, чтобы передохнуть. Тут только Тогойкин увидел, что это тот смуглый военный, который уснул в самолете, привалившись к нему.
– Бортмеханик Калмыков, – пробормотал Вася, словно опять угадав его мысли. – Как же… Как же летчики-то… Черняков и Тиховаров… – проговорил Губин дрожащим голосом, переминаясь с ноги на ногу. – Погибли!.. – выкрикнул он и прикрыл ладонью глаза.
– Перевяжите его, не видите,
