хотел? – прямо спросил он меня.
– Слушай, Влад, – перешёл я на ты, – не надо к моей матери приставать, ладно?
– А тебе какое до этого дело?
– Не, – развеселился я, – действительно – какое, блять, мне дело до того, что моя мать каждый день с заплаканными глазами домой приходит? Почти что никакого.
– А она, что, плачет? – снизил тон он.
– Ну насчёт каждого дня это я загнул конечно, но пару раз в неделю точно, – ответил я.
– Нравится она мне, вот чего, – Игоревич достал из кармана пачку Беломора, предложил мне, потом закурил, опершись ногой на ограду вокруг пруда.
– Да это я уже и так понял, – махнул рукой я, – вопрос в том, что ты ей не нравишься.
– И почему это?
– Она говорит, что у тебя изо рта нехорошо пахнет, – бухнул я ему главный аргумент.
– Да ну? – изумился он, – а я и не замечал.
– Обычно это дело бывает, когда проблемы с желудком, – просветил его я, – ты бы проверился у этого… у гастроэнтеролога, заодно и здоровье поправишь… а дальше уж как получится. Прямо скажу, что лично у меня против тебя ничего нету – мать женщина достаточно молодая ещё, семью создать совсем не поздно. Только реши вопрос с этим запахом. Зубная паста со вкусом чего-нибудь там может ещё помочь и эти… полоскания в аптеке продаются – врач, короче говоря, всё по полочкам разложит, лады?
– Лады, – как-то даже смущённо отвечал Игоревич, – постараюсь решить этот вопрос в короткие сроки.
Погорелый театр
– Чего сидите-то? – высунулся Аскольд из дырки в полу, в которую уходила винтовая лестница, – там в зале семинаров театр выступает, а вы тут сидите.
– Да ну? – удивился я, – и что за театр?
– У Никитских ворот называется, за главного там такой Марк Розовский, говорят, – ответил он
– Ну тогда надо сходить, – я отложил в сторону плату с недопаянными микросхемами, выключил паяльник, снял белый халат и встал.
– Шурик, пойдёшь? – спросил я у соседа.
– Можно, – лениво ответил тот, – только я первый раз слышу и название, и фамилию эту.
– Ну вот может и запомнишь, а ты, Оля, как относишься к театральному искусству? – спросил я у неё.
– Не пойду я никуда, – надула она губы, – у меня работы полно ещё.
А по дороге к залу семинаров Аскольд просвещал нас насчёт этого театра.
– Я слышал, что у них там очень оригинальная концепция творческого процесса – зрителей они в действие вовлекают.
– Это как? – удивился Шурик.
– Очень просто. Берут первого попавшегося зрителя за шкирку и тащат его на сцену…
– И чего он там делает, первый попавшийся? – продолжил удивляться Шура.
– Вовлекается в сценарий, чего – далее следует сплошная импровизация с элементами здорового юмора.
– Надо подальше сесть, – озаботился Шура, – что-то мне никак не светит
