не видела, куда идет, но четко знала, что совсем рядом горит костер, где она сможет обогреться и отдохнуть. Увязнув в снегу, она бестолково барахталась, в отчаянии понимая, что если не выберется, то умрет здесь. Костер был так близко… Снег растаял. Огонь пылал как тот, что традиционно зажигают в праздник середины лета – до самых небес. Жар дохнул в лицо. Пламя стало нестерпимо ярким, таким, что Локи прикрыла глаза. И тогда ослепительная фигура словно вышла из пламени, и протянула к ней руки, и ласковым шепотом приказала проснуться.
Следующие несколько дней прошли словно в тумане. Они о чем-то говорили, что-то ели, что-то делали, но Локи не могла вспомнить, что именно. К тому же где-то на краю сознания маячило, что очки истины и катары она отдала Моркант. То ли измученный разум перетрудился, то ли тело перестаралось, но все казалось каким-то вязким и мутным, будто илистое темное дно реки. Впрочем, разговоры о воде и рыбе были единственным, на что она могла ориентироваться. В первый день Брон рассказывал о щуке. Как выслеживать, на что ловить, как приманивать, как хранить и готовить. Потом был судак. Целый час о судаке. И, наконец, яскона, рыба, которая обитала только в Семиозерье на самом дне, всплывала вдохнуть воздуха редко, кормилась еще реже, а уж размножаться и не думала. Ночами Локи мучили сны про костер и таинственную фигуру, призывающую ее проснуться, но она все чаще оставалась там подольше, потому что явь стала походить на сон, а сон становился реальностью.
– Ты должна проснуться, – гнула свое огненная фигура. – Они хотят задержать вас. Проснись.
– Но как? – Во сне рот не открывался, слова просто возникали. – Я не могу, я в ловушке.
– Отражения, – отвечала фигура.
Локи очнулась в день после разговора о ясконе, добрела до ванной, плеснула водой в лицо, взглянула на себя в зеркало и поняла: чего-то не хватает. В ее лице что-то было неправильным, что-то не принадлежащим ей. Рыжая… почему она рыжая? Ее волосы всегда были цвета яркого золота, а глаза – как серое грозовое небо. Это отражение было неправильным, она должна взглянуть на себя настоящую. Схватившись за голову, она шумно всхлипнула, выскочила босиком из дома, не встретив препятствий, и долго-долго, до боли в боку бежала. Запнувшись, Локи растянулись в высокой траве, отдышалась и поползла на запах гнилого тростника и воды. Не раздеваясь, она зашла в воду и почти сразу провалилась до колена, выдернула ногу из мягкой почвы, сделала шаг, и еще шаг. Когда вода достала до подмышек, Локи поняла, что она не одна здесь. В зарослях стояла и Даану. Черные волосы облепили лицо, оно бледно светилось. Они нашли лодку-плоскодонку и криво, как получалось, догребли до середины, до небольшого лесистого острова. Девушки молча отложили весла, посмотрели друг на друга, а затем взглянули вниз, в черную бездну, в которой отражались звезды.
Вода забурлила, пошла пузырями, что-то темное промелькнуло внизу и мгновенно исчезло. Огромный угорь, гибкий, серебристо-серого цвета Утгарда, обвил хвостом ненадежную лодку и игриво качнул так, что она хлебнула воды. Локи взмахнула руками и рухнула в темную глубину. Но напоследок увидела отражение самой себя посреди мириада звезд. Дышать было нечем, вода отнимала силы. А затем холодная
