и над засевшим намертво обломком скалы, упавшим когда-то между двумя небольшими горами. Начиналась она действительно когда-то с террасы: лет сто назад перед паршивой таверной музыканты сколотили деревянный настил, чтобы не стоять по колено в грязи во время выступлений. Затем настил обзавелся крышей и перилами, чтобы под зимними ливнями ожидающие зеваки не мокли. Так что многие музыканты считали своим долгом хоть раз за карьеру выступить на сцене перед «Террасой». Свартальхейм неофициально начинался здесь, с гладких, обтесанных стен, на которых с двух сторон от входа возвышались каменные барельефы вязов, символов правосудия. Раньше посох судьи сварта изготавливали из вяза, а на вершине его было стилизованное каменное изваяние Трех Сестер.
Сидеть в машине напротив, хоть и в обществе курящей без остановки Кайлах, было намного удобнее, чем идти пешком или тащиться на драндулете Моркант, который заглох на полпути. Хотелось подремать, но Локи себе такой роскоши позволить не могла. Тобиасу удалось убедить Кайлах их подбросить, но разговаривать женщина не желала, обмолвившись, что уезжала из Цверги по особым делам. Новости, известные из газет, она процедила с явной неохотой и будто бы нервничала. Молчание в машине затягивалось.
– Кайлах, ты можешь рассказать мне, в чем дело, – внезапно горячо заговорил Валецкий. Между собой они общались на каком-то раздражающем пиджине асгарди и свартаи. Лексика была пополам, сложные фонетика и словообразование свартаи упрощены до ударения на втором с конца слоге и всего одной, нейтральной категории правды; хитрая система свободно-несвободного синтаксиса асгарди строго выстроилась от субъекта к предикату. Локи с трудом выхватывала основную мысль, скользя глазами по приближающейся скале с каменными вязами и туче ласточек, снующих между горами.
Женщина нахмурилась еще больше, выбросила в окно недокуренную, испачканную помадой сигарету.
– Что-то не так с Утгардом. Ты не выяснила? – Тобиас в упор посмотрел на нее, но женщина отказалась заглатывать наживку.
– Даже если и выяснила, какое тебе дело? – Ее голос был низким и хриплым.
– «Око» и «Ноденс» никогда не враждовали. У нас разные средства, но цели – одинаковые: сделать Утгард доступным для не варденов.
Кайлах цокнула языком и проворчала:
– Ученые хелевы. У нас нет цели делать его доступным для людей. Утгард – не место для живых, но некоторые умники все еще пытаются построить бизнес на туризме. Знаешь, как они называют это? «Тропой снов»! Водят по разломам великих битв и показывают старушкам скопления духов. – Она на секунду замолчала, будто сама была недовольна собственной тирадой, и продолжила: – Как давно ты не был в Кромежнике?
Тобиас приподнял бровь, удивляясь резкой смене темы.
– Два года.
– Достаточно. Ты не лжешь, я это по твоей речи слышу. На свартаи не так-то просто врать даже для самих сварта. В последний год по Хели прошла лавина студенческих волнений, много арестов даже среди детей чиновников. В парламенте полный хаос после убийства депутата Зойнича, и из-за этого до Кромежника нет никому
