Кардинал Мациовский продолжал благодарить короля от имени ее и воеводы Сандомирского.
На другой день был отпуск посланнику. Канцлер литовский объявил ему, что король через него поздравляет царя с благополучным обручением, а что в рассуждении союза против турок нужно будет по дальнейшим сношениям обстоятельнее уговориться. Власьев, несмотря на свое невежество и на преданность свою Лжедимитрию, был русским в сердце и ненавидел поляков. Так как при отпуске его канцлер назвал государя российского только великим князем, то Власьев не упустил жаловаться на сие. Также он оскорблялся и тем, что накануне невеста царская кланялась в землю королю. Ему отвечали, что, пока Марина не покинет польского края, он не перестанет быть подданной короля.
Двадцать третьего ноября Марина отправилась в Промник, замок, лежащий в пяти верстах от Кракова, где должна была оставаться, пока отец ее не устроит дел своих в Кракове. Напрасно Власьев увещевал Мнишека не медлить отъездом своим в Россию; воевода отзывался неимением денег на подъем и на расплату с многочисленными заимодавцами своими. Хотя посланник имел повеление сам провожать невесту до Москвы, однако для удобности в переезде уговорились, чтобы он один отправился вперед и ожидал Мнишеков в Слониме, куда они обещали прибыть тотчас по получении ожидаемых ими от самозванца пособий. На первый случай Власьев решился сам ему дать четырнадцать тысяч польских злотых (то же нынешних серебряных рублей) да сукон и мехов, взятых у русских купцов в Люблине, на двенадцать тысяч четыреста злотых208.
Со своей стороны, Лжедимитрий еще до получения известия о совершении обручения послал в Краков с секретарем своим, Яном Бучинским, двести тысяч злотых для вручения их воеводе Сандомирскому209. Кажется, что расстрига, несмотря на ветреность свою, сам постигал, что благоразумие требовало, чтобы Марина, по прибытии своем в Москву, хотя бы по наружности сообразовалась с обычаями и церковными обрядами русской земли. В данном Бучинскому наказе он предписывал ему настаивать, чтобы невеста его не убирала себе волос и чтобы папский нунций дозволил ей в день венчания принять причастие от патриарха, поститься в среду вместо субботы и ходить иногда в греческую церковь, что не могло ей служить препятствием исполнять во внутренности покоев своих все обряды исповедуемой ею латинской веры210.
Бучинский, прибывший в Краков двадцать четвертого декабря, не успел склонить Рангони на просимую самозванцем снисходительность. Хотя иезуиты, всегда руководимые светской мудростью, и охотно допускают единоверцев своих к святохульному лицемерию, когда сие оказывается для них нужным или выгодным, но, вероятно, в сем случае они почли необходимым вынудить Лжедимитрия явным действием сделать первый приступ к обещанной им перемене веры в своем государстве и, таким образом, снова возбудить видимо охладевшую в нем ревность к папежству. В самом деле, расстрига, принявший римский закон не по убеждению,
