о том, что его любимые ребрышки, оказывается, могут выглядеть так симпатично. Даже очень симпатично. Уже тогда Шоми понял, насколько чудовищно трудно будет ему стать тем, кем он должен стать по велению крови, которая досталась ему от предков.
– Держи сын, – сказал отец, передавая ему в руки что-то вроде шариковой ручки.
Только на самом деле это была никакая не ручка. Эту штуку следовало зажимать в ладони так, чтобы большой палец всегда лежал сверху на кнопочке. Даже небольшое нажатие вызывало мгновенный электрошок жертвы. Если бы папа сейчас нажал на эту «ручку» изо всех сил, то Лидия бы потеряла сознание примерно на два с половиной часа. Но это должен был сделать не папа, а его младший сын. Отключенную жертву следовало добить большим ритуальным молотком, который висел на гвоздях у ближней подвальной стены и больше напоминал штуку, которой играют в крокет.
– Сначала жмешь сюда, – папа показывал Шоми, куда нужно жать, – а потом берешь молоток. Проще простого.
Лидия Синичкина слышала каждое слово. Её желудок изнутри покрылся изморозью. Она четко и ясно осознала, что попала в такую западню, из которой на волю выбираются только в форме котлеты.
– Боже мой! – вырвалось из Шоми. – Но она же почти ничем не отличается от нас!
– Пфх, – фыркнул Телл. – Еще как отличается!
– Ты посмотри, какая уродина, – поддержал его Харри. – Да еще и кошатница!
– Она не совсем такая, как мы, – постаралась подбодрить братишку Мури.
– Она совсем не такая, как мы, – мама продолжала делать брезгливое лицо, направив камеру на Лидию.
Отец сел на корточки так, чтобы быть лицом к лицу с сыном.
– Она не такая, как мы, – сказал он твердо, но с нежностью в голосе. – Списки жертв оглашаются советом старейшин каждый год. Она и без нас подлежит дисквалификации за скверные дела.
Шоми взял у отца ручку-отключалку и перешагнул белую линию. Мама ахнула от неожиданности, но продолжила снимать. Братья одобрительно присвистнули, полагая, что Шоми решил не тянуть с ритуалом.
– Осторожней, – волнуясь, прошептал папа и на всякий случай снял со стены молоток.
Такой решительности не ожидал никто, включая Лидию Синичкину. Она вжалась в дальний угол дивана, как дикий зайчонок, которого только выловили из леса. Из неё продолжали выползать мольбы, но все тише и тише.
– Прошу, вас, прошу, прошу……
– Привет, я Шоми из семьи Трикитрак, – мальчик подошел к дивану вплотную и протянул ей маленькую пятерню. – Сегодня мне исполнилось семь.
Лидия неуверенно пожала руку маленькому людоеду.
– Я… я Лидия. Синичкина. Мне недавно исполнилось тридцать два.
– Господи, что он делает! –
