зайти с другой стороны:
– Ну а если какой бабай…
Соня взбеленилась:
– Дядя Сережа, вы что? Я не грудная, как-никак семь лет!
– А что, страшилища только на маленьких нападают? – пошутил Акимов и тотчас получил сдачи:
– С чего я буду бояться того, что никто никогда не видел?
Сергей переварил услышанное и, фигурально выражаясь, утерся после смачной оплеухи.
В этот момент дождь полил как из ведра, да еще и ветер поднялся – а тут и тропинка кончилась, деревья расступились – светлее не стало, зато показался Сонькин отчий дом. Сырые полысевшие кусты сирени, подгнивающий, покосившийся палисадник, осевший угол крыла Катерины.
Сонька, обидевшись, решительно прибавила шаг, твердо решив первой, самостоятельно взойти на крыльцо. Однако как только она и поспешающий за ней Акимов зашли за угол, обогнули его – прямо на них вместе с завывающим порывом ветра и дождя накатило, налетело что-то белое, с растопыренными руками и с черной прорвой вместо лица и головы.
Сонька, оглушительно завопив, повисла на Сергее, тот машинально шарахнулся обратно за угол – бог знает, как они снова там очутились. Сонька орала так, что казалось, она вывихнула челюсть, рот у нее, распахнувшись от уха до уха, не закрывался, и из этой прорвы вырывался оглушающий, сбивающий с ног густой бас.
– Тихо, тихо, Соня, Соня, ш-ш-ш, – твердил он, словно заклинание, мечтая лишь об одном: чтобы она замолчала. Она же все висела и орала, орала и висела, и стихла лишь тогда, когда закончился воздух.
Из-за угла уже шлепали по воде опорки, и вылетела Наталья – очки на ухе, на одной дужке, край платка волочится по лужам, «летучая мышь» над головой. И эта начала в голос:
– Соня!
– Ты-то не начинай, – взмолился Сергей, весь в мыле. Роту таких вопящих на передовую, врагов громить акустическим ударом можно. – Мы это, Лукинична, дочь тебе привел.
Введенская тотчас переполошилась:
– Почему? Что случилось?
– Ничего, что вдруг должно…
– Мама, боюсь, – тихонько пропищала Сонька.
Будь девица чуть постарше, она бы услышала много всего правильного. О том, что нечего бродить по темноте под дождем, когда всем приличным людям следует сидеть по домам, куда следует отправляться немедленно по окончании уроков. Однако мама есть мама: Наталья без звука отобрала девчонку у Сергея, засюсюкала, загугукала, как сова-нянька, и потащила ее в отчий дом. Вот интеллигенция, никаких элементарных правил приличия, не сказала даже спасибо, тем более не попрощалась.
Ну ее. Акимов, пожав плечами, обошел так напугавший их с Сонькой барашковый вывернутый полушубок, в лучших традициях этого безумного семейства вывешенный на просушку под проливной дождь.
«Да ну, просто в запарке не убрали. Хорошая шкура! Жалко, промокнет, закиснет, гнить начнет», – он снял полушубок, прошел под козырек, встряхнул, поднялся по ступеням. Осторожно приоткрыл дверь.
Глава 7
