я окажусь вне зоны доступа. Пора позвонить маме.
– Хочу предупредить тебя, что иду на яхте Бена в открытое море.
– В море? – Она фыркает. – Анна, милая моя, о чем ты? Сегодня День благодарения. Индейка уже в духовке.
– Сегодня – день, в который мы с Беном собирались выйти в кругосветное плавание. Я… я больше не могу оставаться в Форт-Лодердейле. Мне слишком больно.
Она молчит так долго, словно связь уже пропала.
– Мам?
– Это безумия, Анна. Безумия.
Мама переехала из Германии в Штаты раньше, чем родились Рэйчел и я, но порой до сих пор путает окончания слов, особенно когда сильно волнуется.
– Тебе не следовало выходить в море на яхте, которой ты не умеешь управлять. Тебе нужно вернуться домой и обратиться за помощью к психотерапевта.
Она давно намекает на помощь специалиста. Однако не психотерапевт, а только я решаю, сколько мне еще горевать. Если это доставляет неудобство окружающим, то это их проблемы. Я совершенно не готова вернуться к прежней жизни. И совершенно не ищу новую вторую половинку. А еще я безумно устала жить в одной комнате с сестрой и ее двухлетней дочерью.
– Я сообщу, когда доплыву до Багам.
Ко мне приближается синий контейнеровоз.
– Мне пора, мам. Со мной все в порядке. Правда. Я позвоню тебе с Бимини. Ich liebe dich[2].
Я кладу телефон в карман шорт и правлю к краю волнолома. Мобильник вибрирует от входящих звонков – скорее всего, мама не теряет надежды достучаться до моего здравого смысла. Чего доброго, телефон взорвется, пока я доплыву до зоны, где нет сигнала. Впрочем, мне сейчас не до того – на меня надвигается здоровенный корабль.
Контейнеровоз с шумом проплывает мимо, и чайки кружат над волнами и визгливо спорят из-за оглушенной им рыбы, поднявшейся к поверхности. Проносятся рыболовецкие катера. За ними следуют яхты. Небоскребы Форт-Лодердейла тают на горизонте, и темно-синяя ширь Атлантики распахивает свои объятья. Океан спокоен, воздух свеж. Идеальный день для побега.
Отойдя от берега примерно на полмили, я разворачиваю яхту против ветра и ставлю двигатель в нейтральное положение. Грот-парус[3] легко взмывает вверх и ловит ветер, но даже когда развернулся кливер[4], я сомневаюсь, что все сделала правильно. Впрочем, яхта идет в нужном направлении, и ее курс не ведет к столкновению с другим судном. Все исправно работает. Я глушу двигатель и устраиваюсь поудобнее на кровати, подложив под спину подушку. Через шесть часов я буду в Майами.
Я немного знаю здешние воды – мы с Беном как-то плавали в Майами. В другой раз мы провели выходной в Бискейнском национальном парке. Путешествие до Багам должно было показать, удастся ли нам долгое время уживаться на тридцатисемифутовой яхте.
Со стороны она казалась большой, но когда я поднялась на борт, на ум мне
Я люблю тебя (
Грот-парус – нижний прямой парус на грот-мачте парусного судна.
Кливер – треугольный косой парус в передней части судна.
