и без тела делает много доброго и худого, а тело без ума ничего такого делать не может. Ибо решения свободы предшествуют деятельности.
Когда ум освободится от попечения о телесном, тогда соразмерно с тем видит он ухищрения врагов.
Преподобный Илия Экдик
Ум, устремляясь горе, не тотчас востекает туда, но после того, как совершенно презрит все дольнее посвятив себя Божественным деланиям.
Да сопребывает с умом, как луч в солнце, молитва, без коей чувственные попечения, как облака безводные вокруг носясь, лишают ум свойственной ему светлости.
Ум страстный не может войти в тесную молитвенную дверь, если прежде не оставит сластолюбивых попечений своих о чувственном, но всегда будет лишь мучиться бесплодно, вращаясь в тени его (попечения).
Если ум не отбросит всякое излишнее попечение о чувственном, то легко возносящимся горе сделаться не может, не может понять и своего чина.
Как древле, ниспав из своей области, ум забыл о ее преславной светлости: так теперь, забыв о всем здешнем, должно ему опять востекать туда молитвою.
Что для дитяти иссохшие сосцы матери, то для ума молитва, не дающая ему утешения. Когда же она инаковою бывает (т. е. исполняет ум утешением), тогда он уподобляется дитяти, от удовольствия засыпающему в объятиях матери.
Когда освободишь ты ум свой от всякого пристрастия к телам, яствам и деньгам, тогда что ни будешь делать, все-то вменится в чистый дар Богу от тебя. И воздано тебе будет за то тем, что откроются очи сердца твоего, и ты будешь ясно поучаться в нем законам Божиим, кои слаще меда и сота покажутся умной гортани твоей, по причине издаваемой ими приятности.
Не можешь ты сделать ума своего высшим похотения тел, денег и яств, если не введешь его в чистую страну праведных, в коей (или под действием коей), внедрившись в сердце память о смерти и Боге, уничтожит в нем всякое восстание земных похотений.
Пока ум не узрит славы Божией откровенным лицом (2Кор.3:18), дотоле душа не может возглашать в чувстве своем: аз же возвеселюся о Господе (Пс.103:34), возрадуюся о спасении Его (Пс.19:6). Потому что покрывало самолюбия лежит на сердце ее, которое не снимается с нее без произвольных и невольных скорбей и лишений, оставаясь же на ней, не дает ей видеть, как все есть и бывает.
Уму несовершенному не попускается внити в плодоносящий вертоград молитвы, ему достаются как бедному останки от обранья винограда (Втор.24:21), одни псалмопения.
Ум, внутрь сердца сосредоточивающийся во время молитвы, бывает как жених беседующий с невестою своею, а не входящий внутрь себя, как стоящий вне брачного чертога, стеная вопиет: кто введет мя во град ограждения (Пс.59:11)? или кто будет мне вождем, чтоб во время молитвы не призревать в суеты и неистовления ложна (Пс.39:5)?
Не столько трудно пресечь
