оторваться от небесных глаз Северина. – Как птицы летают?
– Почти. Полетать на вертолете.
– Почему нет… Я хочу полетать на вертолете. Хотя… страшновато, – с улыбкой призналась она.
– Не бойся, Карри. За штурвалом буду я.
По идее, Северину надо было гордиться тем, какое впечатление он произвел тогда на гостей, пригласив на вечер Карри. Сама девушка и та музыка, что она исполняла, – оказались идеальным фоном для неформального ужина.
Но гости (в основном деловые партнеры) – уж слишком активно выражали свой восторг от выступления Карри.
Эта девушка все-таки перетянула на себя все внимание. В первую очередь запомнилась именно она, а не все те серьезные и важные для бизнеса темы, что время от времени поднимались за ужином. Серьезные вопросы как-то задвинулись на другой план. О Карри так или иначе партнеры и друзья Северина вспомнили и на следующее утро (судя по сообщениям в мессенджере).
Северин немного просчитался. Карри оказалась слишком хороша для всех этих мероприятий.
Но Северин не собирался расставаться с этой девушкой, он решил ее оставить – для себя. Но не в качестве любовницы, а как волшебную игрушку, дарящую радость и восхищение своему обладателю.
В остальном Карри ничем не разочаровала его, она казалась очень милой – серьезной и простой одновременно, и, главное, очень живой.
Карри нравилась Северину даже тем, что она ничем не напоминала Лауру, его жену.
Лаура была до такой степени зажата и неестественна, что Северин очень быстро начинал уставать от нее. Что интересно, внешне Лаура не выглядела зажатой, это проявлялась неявно. Окружающим Лаура казалась медлительной – потому что продумывала каждое свое слово и каждый свой жест. Но иногда в ее словах все-таки предательски проскальзывало застарелое, мучительное беспокойство, которое, казалось, составляло суть ее натуры.
Лаура являлась, что называется, «тревожным» человеком, а от подобных людей хочется быть подальше – даже если они все делают идеально и выглядят респектабельно.
Еще Лаура, как подозревал Северин, никогда не испытывала животного чувства расслабления во время супружеской близости.
Лаура мучилась и как мать – изводя себя беспокойством за их с Северином сыновей. И сыновья это чувствовали, кстати. В младенчестве реагировали постоянным криком на ее присутствие рядом, потом безудержным, отчаянным баловством, позже, в младших классах, мальчики при Лауре утыкались в свои смартфоны, лишь бы не видеть ее и не слышать.
Северин не собирался разрушать свою семью, но и ломать себя (и сыновей) – он тоже не хотел. Поэтому он, как глава рода, «развел» всех по сторонам. Сыновей с некоторых пор отправлял почти на весь год в элитную закрытую школу, а свое общение с женой свел до минимума. Совместный ужин с женой – раз в неделю, близость с ней – раз в месяц, совместный отдых по теплым морям на яхте, длящийся ровно неделю и ни днем больше, – раз в год.
Северин организовал свой быт так, чтобы как можно реже
