раз по пять, я поднял голову, то встретился с задумчивым взглядом Иваныча. Здоровяк с гипсом так же молча встал со своей койки, налил из графина стакан воды и поставил его передо мною на тумбочку, рядом с деньгами.
– Ты это, парень, извини, если что, – первым нарушил молчание Иваныч, – не разобрались мы сду- ру. Думали, бандита какого к нам подселили, и мили- ция, опять же, эта, да и рожа твоя уж больно недобро выглядит. И Нинка, вот дура, всякого наговорила. Ты не подумай чего, мы не подслушивали. Просто вы орали на всю больницу, как тут ваш разговор не услышать?
– Спасибо! – сказал я, глядя на здоровяка и одним залпом выпил стакан воды.
– Еще налить? – подхватился с кровати здоровяк.
– Да, если можно.
После третьего стакана воды я вновь заговорил с соседями, пауза уже явно затянулась.
– Ладно, мужики, все погорячились, бывает. Да- вайте заново знакомиться. Найдёнов Кирилл, два- дцать три года. Артельщик я, с севера. Здесь, вот так вот получилось, случайно оказался. Да и слышали вы, наверное, всё про меня, – я криво усмехнулся и взгля- нул на Иваныча.
– Семёнов Семён Иванович. Можешь просто Иванычем звать. Токарь я с вагоноремонтных мастер- ских. А это вот тоже Семён, Наумов фамилия, он у нас охотник промысловик. В охотхозяйстве нашем мест- ном трудится. И ты это, Кирилл, убрал бы деньги куда, да вот хоть под подушку, большие деньжищи ведь. Только тут я вспомнил про деньги. Кряхтя от боли,
я собрал все пачки и бросил в верхний ящик тумбочки, туда же положил и документы. Прятать куда-то сейчас деньги в присутствии посторонних не хотелось. Потом перепрячу, когда один буду.
– Чего с рукой, Сёма? – я с трудом сдержал улыб- ку, вспомнив главного героя «Бриллиантовой руки».
– Так это, шёл я по путику своему, капканы про- верял, подтаивает иногда уже днём снег, а вечером замерзает, неудачно поскользнулся и вот, руку сломал, когда упал. Аж в двух местах. Еле до дома добрался. На самом дальнем конце угораздило, – поморщился от неприятных воспоминаний Семён. – Не сдам план, без премии останусь, – грустно добавил он.
– Ты, Сёма, бога побойся, – взмахнул на него ру- кой Иваныч, – жив и ладно. Почитай семьдесят вёрст со сломанной рукой прошёл. А мог бы и в тайге остаться. Как Петро в прошлом году.
– У Петьки сердце, говорят, прихватило.
– Кто его знает, чего у него прихватило. От него же почти ничего не осталось, когда его нашли. Зверьё порастащило. И лайку его не нашли. Да и сорок лет ведь всего мужику было. Какое сердце? Может, на зв ря нарвался али на человека плохого. Зон-то в округе не меньше десятка. Сам же знаешь, почти каждый год вас летом дёргают, беглецов ловить.
Семён тяжело вздохнул.
– Ну, так-то да. Мутная там история.
– Ладно, мужики, не будем о грустном, – сказал я, – лучше вы мне расскажите,
