где я родился, костры большие и красивые, – продолжил он. – Ими нельзя не любоваться. Вообще-то, в наших местах много что радует очи. Но самое лучшее из того, что дал Бог моему народу – фьорды34.
– Что дал? – не понял Блуд.
Теодрик затруднился с объяснением. Не привыкший много говорить он явно не находил нужных слов:
– Фьорд – такой… Огромные камни, море… Ты видал море?
– Видал, когда служил немецкому королю.
Варяг махнул рукой.
– Там иное море и иные берега, чем в наших краях.
– Тоскуешь по родине? – с сочувствием спросил Блуд.
– Тоскую. Прежде я редко вспоминал об отчизне, а нынче вдруг тоска на меня напала.
– Ну, так ворочайся в свои края.
Теодрик тяжело вздохнул:
– Мои соплеменники не жалуют христиан. Говорят, ярл Хокон Могучий35 изгоняет наших единоверцев.
– Добро, что не казнит, – буркнул себе под нос Фома.
– Я не отрекусь от Спасителя даже ради отчизны, – сказал варяг. – Слишком дорого мне далась моя вера.
Блуд навострил уши, полагая, что Теодрик поведает о том, как он стал христианином. Однако варяг только повторил:
– Нипочем не отрекусь от нашего Бога Иисуса.
Он вновь задумчиво уставился на огонь. Поняв, что из него не вытянуть больше ни слова, Блуд сказал:
– Пойду, я, пожалуй. Христос воскресе!
– Воистину воскресе! – разом откликнулись Теодрик и его сын.
Блуд сердечно с ними попрощался и обратился к Фоме:
– Ты идешь со мной али еще здесь побудешь?
– Иду.
Когда они спускались по тропинке с холма, запах дыма настолько усилился, что у Блуда даже заслезились глаза.
«Нынче же огонь жгут возле всех христианских храмов», – подумал он.
Однако вскоре Блуд и Фома заметили дымное марево, которое сгущалось над той частью Подола36, где вовсе не было христианских церквей.
– Кажись, пожар! – с тревогой воскликнул Фома.
– Должно быть, – согласился Блуд.
Они бросились бегом в сторону дымного марева и в одном из дворов заметили огонь. Опасность грозила всей округе: сгореть могли и окрестные дворы и лавки на расположенном рядом торжище, и пристань вместе со стоящими на приколе ладьями, и двор Блуда. Надо было принимать меры.
Подбежав к воротам, Блуд распахнул их ударом плеча и крикнул:
– Хозяева, просыпайтесь!
– Просыпайтесь! – эхом вторил ему Фома.
Сквозь дым они видели, что горит пока одна баня. В хлеву мычала корова, в курятнике волновались куры, у крыльца с визгом лаял пес; одни люди спокойно почивали. Наконец, поднявшаяся кутерьма разбудила хозяев. На крыльцо
Фьорд (норв. fjord) – узкий, извилистый и глубоко врезавшийся в сушу морской залив со скалистыми берегами.
Хокон Могучий – правитель Норвегии (971 – 995), хладирский ярл, начал править, как вассал датского короля, но, по сути, вел самостоятельную политику. Когда датский король Харальд Синезубый предпринял попытку христианизации Норвегии, Хокон Могучий разорвал с ним союз и начал войну.
Подол – район Киева, где в старину проживали большей частью торговцы и ремесленники.
