Кэтрин, пойдем. – Поппи возникла передо мной и помогла подняться. Я бросила взгляд, полный слез и отчаяния, на Нейта и получила в ответ сочувствие. Затем посмотрела на Энтони, который зачем то тоже начал плакать. Мне хотелось получить еще немного поддержки, однако глаза родителей были полны ненависти.
Поппи отвела меня в ванную, промыла руки и наклеила пластыри. Сидя к ней так близко, я впервые заметила тени, залегшие под глазами и то, как сильно дрожали ее пальцы.
– Мама же ничего тебе не сделает? – Хрипло спросила я.
– Это наш последний с тобой вечер, Кэтрин, – грустно ответила Поппи, заправляя выбившийся локон за ушко. – Как только я уйду, ты должна пообещать мне одну вещь.
– Какую?
– Не позволяй никому сломить тебя.
Я глупо заморгала, не понимая, как именно должна отреагировать на такую просьбу. Поппи не пояснила, лишь слабо улыбнулась, отвела меня в комнату и попросила не выходить.
До самого вечера я сидела в гордом одиночестве у окна.
Я сняла уже подсохшее платье и стянула резинку, распуская длинные волосы. Со второго этажа доносились крики родителей. Я прижала ухо к двери, пытаясь подслушать их разговор, однако слова, вылетавшие из уст матери слились воедино.
А после донесся звук разбитого хрусталя.
Стук каблуков, приближающихся к моей комнате, заставил юркнуть в кровать. Одеяло иногда спасало от монстров, что прятались под кроватью, но на это раз не смогло уберечь от гнева. Мама ворвалась в комнату, сжимая в руке отцовский ремень. В темноте ее глаза блестели и казались красными.
– Я велела тебе сидеть спокойно? – Холодно спросила она, сделав несколько шагов к кровати.
– Я всего лишь хотела…
– Я. Велела. Тебе. Сидеть. Спокойно?
Оказалось, что некоторые вопросы не требовали ответов и оправданий. Мама резко сорвала с меня одеяло.
– Я объясню тебе еще раз.
Бляшка на отцовском ремне угрожающи блеснула, поймав лунный свет, льющийся из окна. Мама резко схватила меня за руку и перевернула на живот. Первый удар разбил мое сердце.
Второй – стер из него всю любовь к маме.
***
Дыхание сбилось, стоило вспомнить, как беспощадно Шарлотта Фокс пыталась выбить из меня характер. Я не собиралась больше проливать слезы и тонуть в жалости к себе. Все это сделала семилетняя Кэтрин. Вот только и она поняла, что не обязана любить человека, который подарил ей жизнь, если этот человек приносит только боль и страдания.
– Поговори со мной, – попросил Тайлер, играя с моими пальцами.
– Я не хочу на тебе срываться, – сквозь зубы процедила я.
– Поговори, – настойчивей произнес он.
Я вдохнула полную грудь воздуха. Даже не стала убеждаться, слушает ли нас Энтони.
– Зачем Эшли это сделала? Чтобы в очередной раз доказать Харпер
