вот как?.. Там, наверху, стоит охранник, и я совсем забыл про время: те двое с собакой, наверняка, вот-вот проснутся.
Гляжу на часы. На то, чтобы вспомнить время отсчета уходит несколько долгих секунд. Хорошо… Пятнадцать минут у нас есть.
– Слушай… – Чуть наклоняюсь к ней. – Сейчас вернусь, хорошо? Надо освободить нам путь.
Я поднимаюсь с пола, и она начинает всхлипывать, по всему подвалу разносится эхо, и мое сердце делает сальто. Тот тип наверху…
Бросаюсь к лестнице. Так… выключатель… Бенуа где-то здесь им щелкнул, когда включился свет. Где же, где же? Она все плачет, я стараюсь не думать об этом, но в голове звенят ее всхлипы, да еще и охранник уже идет по лестнице.
– Все в порядке, мсье?
Откашливаюсь. Дерьмовая идея, но куда уж хуже.
– Стой, где сказано, не слышишь, мы развлекаемся?
Остается молиться, что наши с Бенуа голоса достаточно похожи.
– Простите?
Кретин… вот же кретин! Но пальцы наконец-то находят выключатель; вырубаю свет и достаю из кармана рюкзака новый шприц. Снимаю колпачок, и, пока этот тип идет, зажмуриваюсь, а потом опять вглядываюсь в темноту – чтобы заставить глаза к ней привыкнуть.
По звуку шагов он совсем близко. Еще ступенек двадцать из пятидесяти. Спускается быстро, но я уже различаю очертания бочек и коробок на фоне стены.
– Мсье?.. Кто здесь?
Не шевелюсь. Слышу, как он останавливается. Вижу, как рука тянется к выключателю…
Игла крепкая, легко входит ему под лопатку даже через футболку. Тихо укладываю его на пол, в проходе – нет времени на уборку. Запихиваю шприц в борсетку и ищу рукой закрепленный на ремне фонарик. Его нет – забыл где-то возле девчушки. Снова включать свет рискованно, возвращаюсь к ней вслепую – едва не задевая углы коробок и спотыкаясь о мешки. Но она до сих пор плачет, и по голосу я легко нахожу ее. Теперь найти фонарик. Опускаюсь на колени и шарю ладонями по полу – пока рука не натыкается на него.
Щелкаю кнопкой, и на меня опять смотрят эти большие глаза. Моргают от слез.
– Я… я унесу тебя отсюда. Возьму на руки, ладно?
Семь минут. Семь минут, а впереди еще окно, сад и забор, и на все это нет времени. Делаю глубокий вдох. Только бы она не закричала…
И беру ее на руки. Не кричит. Даже не шевелится, только дрожит – особенно колени. Только сейчас осознаю, что это платьице прикрывает ей только грудь и живот, и моя рука как раз касается ее голого тела.
– Всё хорошо… Не бойся… – то ли шепчу, то ли бормочу. Стараюсь идти быстрее – насколько это возможно с кем-то на руках и почти в полной темноте. Благо, она легкая, и у меня еще получается удерживать в одной руке фонарик. Но когда переступаю через охранника и начинаю подниматься по лестнице, становится тяжелее. Ступенек не видно, я плохо запомнил их, и приходится нащупывать их ногами. Стены узкие. Боюсь задеть ее головой стену или того хуже – обожженными ногами. Но она, кажется, все понимает: теперь она прижимается ко мне. Дышит мне в щеку, и еще я чувствую,
