начался Алжир.
– Николь, я тебя искала весь вечер!
– Да мне что-то нездоровилось, и я сидела дома.
– Ну как же ты могла пропустить все это?! Там была такая катавасия – еще круче, чем десятого мая!
Николь Бернар вытащила из пачки «Голуаз» сигарету с фильтром и долго раскуривала ее. Сесиль раздражала ее своими упреками. Была суббота, 25 мая, утро стояло погожее; девушки шли в начало улицы Вожирар.
Горьковатый и такой едкий вкус дыма первой сигареты заставил Николь прижмуриться. Да, верно, – она пропустила то, что уже окрестили этим утром по радио «второй ночью баррикад». Ей вовсе не нездоровилось, но сказать Сесиль правду было никак нельзя. Часть ночи она, как усердная школьница, готовила свою сегодняшнюю лекцию.
Готовила на свой манер: Николь была одной из звезд нынешнего мая. Одной из тех девушек, к кому прислушивались. Всего двадцать три года – и уже магистратура и преподавательская должность. Она старательно скрывала свое буржуазное происхождение и еще старательней оттачивала свой ораторский талант.
С самого начала оккупации факультета Николь умножила «ученые» выступления в Сорбонне и заслужила репутацию опытного оратора. В результате оккупационный комитет предложил ей выступить сегодня утром в качестве ведущей дебатов, выбрав любую тему, по желанию. Сомневаться не приходилось: Николь уже входила в историю.
Накануне, сидя у себя в комнате, она еще раз проглядела свои записи и повторила текст выступления, как перед устным госэкзаменом. Тем временем мама делала ей бутерброды, а папа смотрел по телевизору выступление генерала де Голля. Доброе утро, революционерка!..
Николь зашагала дальше, бросив на ходу Сесиль (не хватало еще, чтобы та одержала над ней верх!):
– Мне не требуется бегать по улицам, чтобы уловить Zeitgeist.
– Уловить… что?
– Zeitgeist. Дух времени.
Сесиль пожала плечами:
– Вечно ты со своими немецкими премудростями…
– А ты, моя дорогая, опять размазала помаду.
Сесиль испуганно поднесла руку ко рту, не сразу поняв, что Николь ее разыгрывает. И беззлобно толкнула подругу локтем:
– Вот паразитка!
Обе покатились со смеху, напоминавшему всплеск речной воды, по которой скачет камешек-«блинчик».
Николь искоса взглянула на спутницу. Низкорослая пухленькая брюнетка; одевается точно как маман Николь, волосы собраны в старозаветный пучок. Однако внешность Сесиль была обманчива: под этим банальным обликом скрывался острый оригинальный ум. Женщина-историк, женщина-философ – в будущем ей наверняка светила Ena[23].
– Как там Сюзанна, не знаешь? – спросила Николь.
– Понятия не имею. Наверняка еще не продрала глаза: она вчера ходила на демонстрацию.
Ну еще бы… Обычно эти три девушки – Сюзанна,
