был достаточно высок в сарматскую эпоху, а тем более в эпоху Сигизмунда III с характерным для нее особым стремлением к репрезентативности. В мастерской Долабеллы находился ряд полуготовых портретов, которые художник в зависимости от типа заказа без труда мог по необходимости «подгонять» или существенно менять[176].
Социальное положение и репутация
Необычный автограф Береччи на куполе капеллы Сигизмунда является одной из загадок истории искусства. Надпись крупными буквами, расположенная в самом центре капеллы, определенным образом указывает на необычайно высокое положение и значимость автора проекта в придворных и художественно-архитектурных кругах. Это подтверждается также эпитафией Береччи, в которой он поименован не только как «архитектор Его Величества» («regie majestatis architector»), но и как «достойный муж, владеющий словесными и различными механическими искусствами» («multis virtutibus, litteris et variis artibus mechanicis ornatus»)[177]. В стихах Анджея Крицкого Береччи прославлялся как архитектор, своим искусством укреплявший вечную славу короля[178]. Подобная характеристика деятеля эпохи Возрождения в Польше являлась исключением. Распространено представление о Береччи как о художнике-философе, «парящем в небесах», который, в соответствии с мифом о ренессансном художнике, возомнил себя восседающим на троне «империи искусств», уподобляя ее «империи короля»[179]. Известный исследователь польского искусства Адам Лабуда подверг эту интерпретацию критическому пересмотру[180]. По его мнению, Береччи не воспринимал свой автограф как «художественно-философский манифест», а понимал его скорее как жест или своего рода желание продемонстрировать превосходство приехавшего итальянца над «польско-немецкой архитектурной средой Кракова»[181]. Такая интерпретация учитывает и точнее отображает сложившиеся привычки, характер и стиль жизни итальянцев, утвердившиеся в начале Нового времени в Кракове. С одной стороны, они во многих отношениях превосходили местных конкурентов, о чем свидетельствуют, в частности, размеры гонораров, количество заказов и степень их благосостояния. С другой стороны, при королевском дворе или при дворах польской знати они не занимали высоких постов, им не присваивались дворянские титулы и к ним не относились как к знатным персонам. За некоторыми исключениями, в Польше итальянцы имели такой же статус, какой у них мог бы быть и в Италии, – прежде всего, это были простые ремесленники, исполнявшие желания заказчиков и подчинявшиеся определенным правилам, а именно правилам рынка[182]. Подпись автора на произведении искусства – обычная практика в эпоху Средневековья; подобные подписи можно найти на многих работах итальянцев, но в большинстве случаев автограф ставился не на таком видном месте, как это сделал Береччи.
Изготовленные Падовано в 1532 году медали
Из источников следует, что его убийцей был итальянец: «Bartholomeus Berrecci Florentinus regis Poloniae Sigismundi primi murator castri Cracoviensis et capelle assumpcionis beate virginis in castro Cracoviensi, interfectus fraudulenter per unum Italum ex invidia, […] sepultus ad Corpus Christi, anno domini 1537 die mensis Augusti. Ubi et epitaphium est: Hic jacet Bartholomeus Berrecci, Florentinus, regie majestatis architector, multis virtutibus, litteris et variis artibus mechanicis ornatus» (Monumenta Poloniae historica. Bd. 3. Annales Sanctae Crucis. Р. 114;
«Ut cunctorum hominum Sigismondum Fama loquatur / Virtute et meritis praesti sit ipse suis / Illius ut laudes ne marmora muta silerent / Effecit tua nunc Bartholoae manus» (Um die Glorie Sigismunds zu verbreiten / und seine Verdienste und Virtute / der tote Marmor soll nicht schweigen / das hat die Hand Bartholos vollbracht) (
Ibid. S. 24.
О социальном положении художников в Италии см.:
