веля уходить. Он понимал, что должен уйти, но ему так не хотелось, и у него было столько вопросов. Но он не мог спорить, или скорее был слишком растерян, чтобы попытаться сказать что-то внятное. Он шагнул и оказался боком к стене купола, за которым уже была чернота и его место виднелось размытым серой дымкой пятном.
По ту сторону проскользнула тень, как в детской библиотеке. Дмитрий отскочил больше от неожиданности, нежели страха. Он повернул лицо к незнакомке, ожидая увидеть тревогу или даже страх, и получить какое-то объяснение, хоть что-то; и разрешение остаться в безопасности, рядом с ней. Но тень её не напугала; она увидела лицо нежеланного гостя и поняла.
– Тебе не о чем беспокоиться, – сказала она. – Тени жутковатые, но ты просто шугни их, и они убегут.
– То есть они безопасны?
– Ну, да.
– Но что они такое? И что вообще происходит?
Она посмотрела на Дмитрия с озадаченностью, интересом.
– Я…, – было начала она. – Нет. Давай, уходи! Это моё место, и оно не для чужаков. Возвращайся к себе!
Она взяла клюшку обеими руками и ею вытолкнула Дмитрия за пределы своего места. Он пытался что-то сказать: «Постой…», «Подожди…», «Да я же…», «Я хочу спросить…». Но вот он оказался в черноте ничего, снова.
Она стояла по ту сторону с клюшкой будто с магическим посохом, но размытая. Дмитрий не хотел уходить, он хотел поговорить, столько всего спросить, но она почему-то не хотела, и он не понимал почему. Ему ничего не оставалось как вернуться обратно – это всяко лучше, чем стоять в странной черноте. Он думал, что там всё осмыслит и решит, что делать. Он уже знал, что вернётся сюда, к ней, и может она будет более дружелюбная. Он очень надеялся на это, и уже не сомневался, что она, как и он реальна, что было куда безумнее странно-осознанного сна, которой всё больше казался его подобием – скорее что-то между сном и реальностью.
Дмитрий видел своё место – пасмурное, серое. Ему нравилось ходить в библиотеку, но лучше был бы домик в деревне, за исключением странного недо-вервольфа. Дмитрий был бы не прочь увидеть бабушку, хоть и во сне. Он так скучает по ней. Он помнил, что, когда умерла его бабушка, он отчётливо почувствовал, как закончилось детство.
Пока Дмитрий шёл до своего места, он думал о происходящем, пытался сам ответить на свои вопросы – безуспешно. Но он начал соединять странного недо-вервольфа и ту Тень с улыбкой – связаны ли они? Вызывали страх они одинаково. И он со странностью осознал, что они чувствовались им одинаково. Хотя незнакомка не упомянула, могут ли эти Тени принимать какой-то облик, или же не успела упомянуть.
Дмитрий не дошёл до своего места. Из черноты, как из пола выросла та Тень из детской библиотеки. Его сердце забилось быстрее; он смотрел на Тень, она на него. Она вызвала страх; и Дмитрий знал, что на чёрном овале находится лицо, но сейчас он его не видел.
– Кыш! – неуверенно шикнул Дмитрий.
Тень не пошевелилась.
– Кыш! – увереннее выкрикнул он; и странное глухое эхо разнеслось во все
