style="font-size:15px;"> 10 июля, понедельник
Михаил не ожидал, что университетский приятель Костя Аверин, которому он вчера передал коньяк на анализ, позвонит так скоро. Бутылку Костя не взял, отлил немного содержимого.
Костя учился вместе с Михаилом всего год, потом бросил медицинский и поступил на химфак МГУ. Михаил уговаривал его получить диплом, а потом работать, где захочется, но друг не слушал.
– Не мое, – говорил он про медицину.
Сейчас Костя работал в какой-то исследовательской лаборатории и жаловался на скуку. Михаил ему не верил, о работе приятель, несмотря на жалобы, говорил с видимым удовольствием.
– В бутылке отрава, – весело сказал Костя. – Кто-то решил тебя укокошить.
– Не меня, – машинально поправил Михаил. – Одного знакомого.
– Скажи знакомому, чтобы повнимательнее пригляделся к домочадцам. – Костя посерьезнел. – А еще лучше, пусть обратится в полицию. Я серьезно, Миш. Если бы больше двух-трех рюмок выпил, шансов у твоего знакомого было бы мало. Результат сброшу тебе на почту.
– А если популярно?
– А если популярно, в коньяке яд, которым раньше мышей травили. И всяких насекомых-вредителей. Он лет двадцать к продаже запрещен, но у старых огородников мог сохраниться.
– Кость, сколько я тебе должен? То есть мой знакомый?
– Бутылку коньяка, – решил Костя. – Нет, две. Только чтобы обе были запечатаны, я проверю.
– Спасибо, Кость.
– Не за что. Обращайся, я нестандартную работу люблю.
– Яд, – откладывая телефон, доложил Михаил жене.
Катя медленно повернулась от мойки, в которую складывала грязную посуду.
Михаил предлагал ей пообедать готовыми замороженными блюдами, чтобы не мучиться с посудой, но жена предпочла час стоять у плиты.
– Кать, ты никому об этом не говори, – предостерег Михаил.
– Когда это я говорила! – испуганно возмутилась Катя.
Вчера она только скептически пожала плечами, когда он принес от Тихона бутылку и скупо объяснил, что в той странный осадок.
Катя села напротив, подумала и грустно покачала головой.
– Я бы поняла, если бы Всеволод Сергеич был сказочно богат и неизвестный наследник мечтал завладеть деньгами. Но таких наследников нет, это я точно знаю.
– Деньги – понятие относительное, – усмехнулся Михаил. – Для кого-то и мы с тобой богатые.
Разговаривать ему не хотелось, ему хотелось подумать.
Катя это почувствовала, замолчала. Умница.
Промелькнула нехорошая мысль. Найти яд в бутылке удобно, чтобы отвести подозрения от себя.
Думать о Тихоне плохо было неприятно, сосед Михаилу нравился.
Вообще-то, с того момента, как Тихон спросил, есть ли у него знакомые химики, Михаилу начало казаться, что его заставляют участвовать в постановке. В неумном спектакле, рассчитанном на примитивного зрителя.
Черт возьми, ему и сейчас так казалось.
Зазвонил
