, а затем развилось и в зависимость. Я пытался бороться, и тогда, прерываясь ненадолго, она возобновляла своё действие с удвоенной силой. С каждым разом противиться становилось всё сложнее, и наконец я оставил попытки. Я свыкся с мыслью не выспаться уже никогда.
Шататься вдоль улиц, теряться и находиться, сливаться со стенами и проявляться вновь, смотреть на звёзды или под ноги – я нашёл в этом свой способ развлечься, и тогда в тёмное время суток я больше не пробовал уснуть. Не было нужды.
Только часы касались отметки двенадцать, я тут же пересекал порог.
Город восхищал меня. Он был для меня буквально всем. Чистым искусством, звучащим, пахнущим и глядящим на меня со всех сторон. Он посылал знаки, понятные лишь мне, вёл от одной дороги к другой, и я специально путался в них, лишь бы город подарил мне своё новое чудо. И я всегда, всегда получал его. Город пьянил. Так, как ничто в жизни не может пьянить. Я забывался ночью на улице, как забываются в приступе счастья. Да я и был счастлив, честное слово!
И в одну из тех ночей, что город подарил мне, проблуждав до самой площади с вездесущим изображением Старика, я свернул к милым сердцу тёмным закоулкам. В последнее время меня почему-то сильно тянуло к ним. Снег приятно хрустел под тяжёлой подошвой, и я с блаженством прислушивался к этому звуку, смакуя его, как мог.
«Если после себя не оставлять следов, то в итоге от тебя так ничего и не останется», – пронеслось в голове. По спине пробежали холодные мурашки. В попытке оторваться от них я было ускорил шаг.
Но тут прямо передо мной гигантский снежный ком, сорвавшись откуда-то сверху, гулко ударился оземь, развалившись на части. От неожиданности я даже вскрикнул. Такая махина раздавила бы меня в считаные секунды, моргнуть бы не успел. Но куда больше меня испугала, возможно, не самая глупая на свете смерть, а её причина. Ведь это была далеко не случайность.
Это был человек.
Сидящий на самом краю соседней крыши.
Я замер. Неизвестный сидел наверху как ни в чём не бывало, свесив ноги над окнами и прижавшись грудью к низкому ограждению. Его взор, скользящий сквозь объёмные чёрные очки, касался меня, приятно обдавая волной заинтересованности, следя за моими действиями.
А я ничего не делал. Стоял, запрокинув голову, и глядел на него как идиот добрые полминуты, пока наконец любопытство не пересилило все разумные доводы извилин, и я против обыкновения заговорил первым.
– Эй! – окликнул я его. – Ты что это там делаешь?
Он будто только ждал моего вопроса. С готовностью подавшись вперёд, насколько это позволяли перила, парень с улыбкой ответил:
– Тебя жду. Я знал, что ты придёшь.
От изумления меня угораздило даже поперхнуться. Его приятельский тон смутил меня, ведь я был уверен, что мы виделись впервые.
– Что? – прерывисто вскрикнул я, подавляя кашель.
– Я знал, что ты будешь здесь, – повторил он, тактично переждав новую волну разразившей меня болезни, – поэтому и пришёл.
– Откуда… ты… вообще мог это знать? – несвязно пробормотал я, не переставая кряхтеть как последний старик.
– Следил за тобой, – смущённо признался он.
И тут же подскочил как ужаленный. С лёгкостью пули пересёкши перила и оттолкнувшись от стены, на которой сидел, он перемахнул через пролёт между зданиями, схватился за пожарную лестницу соседнего дома и спрыгнул оттуда на снег прямо передо мной. Это произошло так быстро, что я еле уследил за ним. Искусность парня действительно восхищала, настолько красивы, плавны и в то же время мощны были его движения. Вот только мне посреди ночного безлюдного неохраняемого переулка было уже не до восхищений. Отпрянув назад, я нащупал в кармане верного спутника моих ночных прогулок – складной нож. Кашель как рукой сняло.
– Не приближайся! – прошептал я угрожающе.
Осторожно кивнув мне, на удивление послушный чужак остался на месте и, плавно заведя руки за затылок, снял наконец свои непомерные очки. За ними оказалась пара колотящихся из стороны в сторону резко-серых глаз, больших и стеклянных, совершенно безумных. И хоть всем своим видом они кричали «стой, это опасно, не стоит связываться с подобным», в то же время отчего-то они сразу понравились мне. Быть может, в тот день я слишком долго не смыкал глаз. И реальность потихоньку оставляла меня вместе с моим рассудком.
– Прости, если напугал, – добродушно расплылся он в сумасшедшей улыбке.
– Да, манера знакомиться у тебя так себе, – кивнул я. – Или ты и вправду следил за мной?
– Наблюдал, – шаркнув подошвой, ответил он. – Ты часто гуляешь здесь, особенно по ночам. Грех не заметить.
– Вот как. И давно ты «наблюдаешь»? –
