блюдо, даже в пироги с мясом и рыбой. Иностранцы терпеть не могли русские пиры, ибо чесночно-луковый и черемшанный смрад на пиру стоял жуткий. Знали предки толк в еде, полезной для здоровья. Причём в черемше был антибиотик13, отличный от чесночного. А в луке, если его превратить в кашицу, тоже имелся антибиотик, такой же, как и в чесноке. Вообще-то, природных антибиотиков произрастало много и предки, к удивлению Попаданца, их активно использовали. Хорошо знал про них и Попаданец.
– Если я тебя оставлю, ты не нажрёшься мяса с грибами и квасом?
– А ты куда и зачем? – насторожился государь.
– Я же говорил тебе, служба у меня работает. Нельзя её оставлять на самотёк хотя бы в начале. Надо отчёты выслушать, записки принять, вычитать.
– Пусть сюда приходят. Вместе послушаем.
– Рано им ещё перед царём стоять. Они ещё только учатся сыскной науке. Но ежели, что интересное принесут, ты сразу узнаешь. Я же говорил. Все записки нумеруются, учитываются и сшиваются в книги. Ничего не потеряется. Захочешь – посмотришь. Всё как в бухгалтерии.
– Как в бухгалтерии? – переспросил с улыбкой царь. – Твои книги: «Введение в бухгалтерский учёт» и «Русская арифметика» у меня вон, где лежат.
Царь показал на кафедру.
– Освоил?
– Освоил, – горделиво ответил царь. – С собой вожу.
– Может их надо их напечатать? – спросил Фёдор.
– Думал о том, – кивнул головой царь. – Вот двор печатный в Слободу перенесём, тогда и напечатаем. Сейчас Афонька «Апостол» режет.
– Да, тогда и я доберусь до книгопечатания.
– Ты?! – удивился царь, но не стал дальше расспрашивать, а лишь покрутил головой. – За всё горазд взяться!
– Возьмусь, государь, но постепенно. Рук всего две. Сейчас тайная служба важнее.
Попаданец улыбнулся.
– И какая же она у тебя тайная? Неужели никто не узнает? Топтунов и шептунов Басманов поставит за тобой, и всё разузнает.
– Да как что же он узнает? – рассмеялся Попаданец. – Что я захаживаю в купеческий дом «Гольштейн со товарищи», что открылся в Гостином дворе? Так и пусть его. И то, что мои «соколы» из купеческих семей, то многим известно. Кривятся, но терпят. Осёк я некоторых, чо моё дело, кого к себе приближать, вот и умолкли.
– Шипят, аки змеи, – рассмеялся государь. – Ничего, как в Слободе свою не боярскую Думу учредим, попляшут они у нас.
– Так и вот… Басманов твой узнает, только то, что я и мои «соколы» занимаемся торговлей. Сие для меня зазорно, но не смертельно. Попы и митрополиты занимаются торговлей, а бояре почему хуже?
Царь дёрнул головой и хмыкнул.
– Устои ломаешь, Федюня… Молодец. Так и надо. А то: «по старине, по старине надо…», кого-то передразнил он «козлиным» голосом. – Я им устрою «по старине».
– Ну, я пойду? Завтра с утра буду. Если вдруг поплохеет, зови. Я у себя в усадьбе буду.
– Ступай, Федюня. Позовёшь постельничего.
Фёдор
