туманилась, язык заплетался, руки и ноги действовали всё неувереннее…
Очнулся на траве среди деревьев. Косые лучи утреннего солнца и лёгкая роса на траве не обрадовали. Голова казалось надутым шаром, от чего болела и грозилась лопнуть. В рот словно налили столярного клея, поэтому губы размыкались с трудом, а шершавый язык не ворочался. Мучила жажда. Кое-как усевшись, рассмотрел себя и местность, в которой очутился. На заднице обнаружил полуспущенные трусы. Джинсы с вывернутыми карманами валялись рядом. Вокруг шумели деревья, сквозь них вдалеке просматривалось шоссе, по которому сновали автомобили.
“Отметил…”, – стискивая ладонями пульсирующие виски, горестно подумал Санька. Недомогание физическое постепенно стало переходить в душевное раскаяние. “Правильно говорил дядя Анисим: как деньги достаются, так и улетучиваются!” – кольнуло в лобной части. Долго ещё сидел Смурый на траве, облизывая высохшие губы и укоризненно обдумывая происшедшее. Уже и солнце поднялось, и ветерок поутих. Наконец парень поднялся, надел джинсы, потряс головой и с видом человека, принявшего важное решение, направился к шоссе.
Посадка, в которой очутился, находилась в черте города, поэтому добрался к рынку скоро, проехав “зайцем” на трамвае. Однако пошёл не на рынок, а в ларёк. Продавщица Аня готовилась к рабочему дню и ждала машину с товаром. Появление Саньки, его желание вернуться на работу восприняла с энтузиазмом. Вскоре появился и хозяин, косо с ухмылкой осмотрел работничка и молча кивнул головой в сторону приехавшей машины. Смурый попросил воды, с жадностью выпил полную бутылку и энергично принялся за разгрузку. Очень скоро забыл про больную голову и работал так, будто делал любимое дело или “пахал” на собственном поле.
Прошла неделя…
Утро в тот день выдалось пасмурным. Чёрные клочки туч обгоняли более высокие белые облака, увеличивались количественно и предвещали дождь. Ветер злился и резкими порывами бросался на людей пылью и мусором. Однако рынок жил своей обычной жизнью, не обращая никакого внимания на изменения в погоде.
Смурый проворно проскочил входные ворота и уткнулся в людей, окруживших неутомимого деда-торгаша. Соседи старика сразу приметили новоявленного рэкетира и насторожились. Вскоре и дед, обслуживая покупателей, краем глаза увидел Саньку. Виду не подал. Только в глазах проскочила искорка, скорее злорадная. Сам же парень излучал решимость и одухотворённость, которая бывает у людей, задумавших благое дело. “Раздам деньги и сниму с себя эту тяготу!” – возвышенно думал Смурый, поглаживая карман, набитый заработанными за неделю деньгами.
Толчок в спину оторвал его от радушных размышлений:
– Отойдём-ка, кореш, в сторонку: базар есть!
Санька оглянулся и собрался возмутиться, но оторопел – его толкал дедина метра два ростом, а рядом стоял тип чуть пониже, но с лицом и комплекцией очеловеченной горной африканской гориллы. Как загипнотизированный,
