душой – и испытала огромное облегчение. Как будто я задержала дыхание, когда Ной встретил меня у отеля, и выдохнула только сейчас. Хотя, возможно, я толком не дышала с того момента, как съехал Джек.
– Ох, Ливви. – Ной протянул руку и сжал мою ладонь, словно сожалел о произошедшем. Да как бы не так, Джек ему никогда не нравился, и это чувство было взаимным.
– Знаешь, возможно, все к тому давно шло, – снова вполне искренне сказала я. Ной кивнул.
– Понимаю. У меня самого, похоже, кризис среднего возраста, – добавил он почти беззаботно.
– Да тебе всего тридцать два! Какой еще кризис?
– Ну, если я умру в шестьдесят четыре, как раз и сложится.
– Я совсем позабыла, какой ты меланхолик и пессимист, – хмыкнула я и допила американо.
– Да как ты могла такое забыть? – усмехнулся Ной. – Это одно из моих главных достоинств.
Я рассмеялась, а потом между нами повисла тишина. У нас закончились и кофе, и безопасные темы для разговора. Мы заглянули друг другу в глаза, Ной открыл было рот, чтобы что-то сказать, но закрыл, словно передумав.
Наконец он откашлялся и произнес:
– Что ж, на этой ноте, я так понимаю, пора вернуть тебя в отель, к работе?
Я уставилась в пустую чашку, жалея, что не пила медленнее, чтобы у меня был предлог посидеть и поговорить дольше. Но что еще мы могли бы обсудить? Возможно, звезда Ноя разгоралась, а моя угасала, и хотя мы находились в одном городе, сидели за одним столом – никогда еще мы не были так далеко друг от друга.
Глава 8
Гаспачо ни в какое сравнение не шло с паэльей, и, снова оказавшись в доме Эша, я искренне похвалила его кулинарные таланты. Днем я отоспалась, потому что кофеин проиграл противостояние с часовыми поясами, но зато теперь, отдохнувшая и несравненно более расслабленная, была готова ко второй встрече. Я также дала себе зарок не пить вина, за исключением одного глотка, из вежливости. В голове у меня прояснилось, чувства обострились. Я принесла с собой ноутбук и список вопросов касательно Эмилии, ее дневников и связи с Дафной дю Морье.
Но стоило мне заикнуться об Эмилии или проекте, ради которого Эш меня вызвал, он мгновенно менял тему разговора. Выглядело это так:
Я: Объясните, почему вы считаете, что Дафна дю Морье украла идею у вашей бабушки?
Эш: Вы ощущаете привкус шафрана? В рецепте указана одна щепотка, но я положил две.
Да откуда мне знать вкус этого гребаного шафрана?
Я: Вкус изумительный, да. Так что, ваша бабушка… она на самом деле была знакома с Дафной дю Морье?
Эш: Но в следующий раз, наверное, стоит положить еще больше шафрана, что скажете?
Так мы ходили вокруг да около примерно полчаса, Эш фанатично рассуждал о шафране, потом о хлебе – «мне стоило заказать ржаной хлеб, а не пшеничный», – потом о вине – на стол подали красное испанское, а ему больше по душе было
