А нечисть всё знает. Особенно то, что касается её рода. А ну-ка пойдём со мной!
И она схватила мавку за руку и потянула за собой. Вытащила в центр поляны и приказала:
– Под лунным светом в расцвете лета ты, с того света, расскажешь это!
Она взяла русалку и три раза перекрутила вокруг своей оси. Потом схватила шатающуюся фигурку и встряхнула:
– Ну! Ищи!
Глава 2.
Мавка и впрямь, как поисковая собака пошла к кустам, которые слились с чернотой ночи и вдруг там, в этой черноте вспыхнул голубой огонёк. Он разрастался и становился всё ярче, приобретая разные оттенки – жёлтые, красные, фиолетовые. Они, то есть цвета, переходили друг в друга, формируя будто бы перо жар птицы. Колдунья кинулась туда и вскрикнула:
– Ох! Это же цветок папоротника! Вот что мне укажет клад! А ты, бесполезное существо, будешь теперь постоянно при мне. И не на свободе, как сейчас. Я тебя упрячу в тёмный чулан. Будешь жить в теле этой куклы.
И она достала из холщовой сумки, висевшей на плече, тряпичную самодельную куклу с нарисованными фломастерами глазами. Маша знала, что раньше такие куклы делали детям для игры. Но они служили и оберегами от нечистой силы.
Только глаз быть не должно, поскольку через глаза на ребёнка могла смотреть именно та самая нечистая сила. Кроме того, Маша читала, что такие или подобные куклы делаются в разных обрядах для того, чтобы навредить людям. В культах вуду, например, иглой протыкались разные части куклы и человек, для которого кукла мастерилась, испытывал различные недуги.
Но в этом случае колдунья поднесла игрушку к глазам мавки и приказала:
– В куклу залезь, неумёха! Здесь ждёт всегда заточенье. Я жалость возьму, сожаленья! Взамен призову жестокость, подругу её кровожадность! И станешь послушная воле, и каждое дальше желанье ждать будешь, когда призову!
Эти жужжащие, твёрдые, монотонные слова даже Машу ввергли в гипноз, если бы она стояла ближе. Но, Слава Богу, колдунья и не догадывалась, что кто-то наблюдает за ней. Она взяла огонёк в руки с восклицанием:
– Укажет клад, папоротника цветок. Да будет так!
И медленно пошла по поляне, держа огонёк в обеих ладонях. Маша, естественно,сидела тихо и только молилась, чтобы колдунья не направилась в её сторону.
А та обходила каждый кустик, каждое деревце по кругу. Наматывала, эти круги, постепенно расширяя их, как будто сматывала нити в огромный, волшебный клубок. Стала постепенно заходить всё дальше в лес и неуклонно приближалась к девушке. Та сидела ни жива, ни мертва, не зная что делать. И сидеть, – возможная погибель, и встать – тоже.
Но внезапно под большим раскидистым деревом огонёк разгорелся, чуть не опалив распущенные волосы колдуньи. Его вспышка осветила окрестности. Маша подумала, – уж не заметили ли её, но внимание ведьмы было приковано к месту, где вспыхнул огонь.
– Здесь! Вот оно, где зараза клад зарыла! – почти со сладострастием прошептала
