Женщины были у меня, но всё не то, не по сердцу. Один я помощник для ребёнка, – утвердительно закончил сокамерник, и сразу осунулся, потух.
Я слушал, давая ему возможность проговорить, выговорить всё, что сейчас шло у него изнутри.
– Следователь молодая, добрая, со мной на Вы, мне так стыдно перед ней. Она мне: что же вы пьёте, вот и преступление совершили, можете сесть года на три. Мне на три нельзя, много здоровья нет, пью половину жизни.
Я ей: «Дочка не губи, помоги». Не знаю, как быть, может и поможет. Не знаю. Не брал чужого никогда, боялся этого, бес попутал, допился уже до кражи. Как же стыдно, какой позор.
– Давай помолимся, хочешь со мной, хочешь сам, своими словами, – предложил я ему.
– Я не умею, слов даже не знаю, жил как бурьян, без пользы, – стыдливо ответил он мне.
Я взял молитвослов с ликом Христа, поставил его на стол и начал молиться своими словами. За семью, Андрея, себя, моля Бога дать нам сил, ибо мы слабы.
Дверь открылась, и Андрея вывели.
Может ли старость заставить стареть душу, слабое тело не давать душе сил, некрасивое лицо делать душу непривлекательной? Может, если свою душу мы оставили на потом. Будет ли время для неё, встреча с ней, найдутся ли силы для этого? Как глубоко задумался Андрей, с каким покаянием он говорит простые и понятные слова. Почему он раньше не пытался обнаружить это в себе, сделав опорой в жизни? Что ему сейчас сказать, когда нужное в нём открылось само.
Очень скоро он вернулся со светящимися от радости глазами.
– Заявление забрали, телефон нашли у меня дома и вернули. Сказали, меня сейчас отпустят, молодец девочка, не обманула, помогла! Для вразумления вам такое, – сказала она мне, смотрит на меня довольная, – наполненный счастьем говорил Андрей.
– Три года тюрьмы, выйду, мне было бы пятьдесят.
– Пятьдесят! – почти выкрикнул я.
И тут я сам пришёл в ужас: вид этого человек был глубоко под семьдесят, и я видел в нём совсем старика. Он моложе меня, как же он так себя запустил пьянками? Но я промолчал. У него сегодня был праздник и, возможно, он его не будет отмечать с алкоголем. Хоть в этом польза нескольких часов заключения.
Андрей спешно стал собирать свои пожитки, пристально глядя на свою пачку сигарет на столе. По нему было видно, что он в глубоком сомнении как поступить: забрать или оставить сигареты мне. Я делал вид, что этого не вижу.
– Спасибо, за компанию. Всё как-то ужасно было для меня в самом начале. Сейчас я как будто преобразился, зажил, что ли, – уже со счастливым взглядом говорил Андрей.
– Надо бросать пить, надоело жить только этим, буду искать новый интерес в жизни. Пойду в церковь, поставлю свечку, – продолжал он.
Я молчал, улыбаясь от его неуклюжих действий и суеты. Взгляд от своих сигарет он не отводил, но и не брал их. Я решил сейчас не курить, ждал.
– У меня два куска мыла с собой. Давай я один отдам тебе? Может,
