только по корабельным склянкам, и я планировал по ним жизнь – не год за годом, а час за часом. Но все равно: все люди были прекрасны – и рокнарийцы, и их рабы, и хорошие, и негодяи; и все были мне друзьями, и я им улыбался, и не боялся никого и ничего. Хотя с тех пор я и позаботился о том, чтобы во время гребли не терять сознания.
На минуту воцарилось молчание.
– Поэтому, когда бы страх ни проник в мое сердце, – продолжил Кэсерил задумчиво, – я рад его приходу, ибо он есть знак, что я не сошел с ума. Страх – мой друг!
Он посмотрел на Палли с извиняющейся улыбкой на устах.
Тот же неподвижно сидел, упершись спиной в стену, с глазами размером с блюдца, не мигая. Кэсерил рассмеялся.
– О Боги! Палли, прости меня! Я совсем не хотел нагружать тебя, как вьючного осла, своими переживаниями, чтобы ты их увез от меня подальше.
А может, и хотел – ведь Палли действительно собирался назавтра уезжать!
– Я вижу, они тебя под собой похоронили. Прости!
Палли отмахнулся – не нужно извиняться! Сглотнув, он спросил:
– А ты уверен, что это был не солнечный удар?
Кэсерил усмехнулся.
– Солнечный удар у меня тоже был. Но если он тебя не убил, через пару дней ты уже в полном порядке. А это длилось… много месяцев.
До последнего случая с этим юношей из Ибры и финального бичевания, которому подвергли Кэсерила.
– Мы, рабы… – начал он.
– Прекрати! – воскликнул Палли, схватив себя за волосы.
– Прекратить что? – недоуменно спросил Кэсерил.
– Так говорить! Мы – рабы! Ты – лорд Шалиона!
Кэсерил криво усмехнулся и тихо сказал:
– А тогда, на галерах, мы тоже были лордами? Благородными господами – в поту, в моче, крови и мозолях, под палящим солнцем? Думаю, нет, Палли. Мы не были там лордами. Мы не были благородными господами. Мы были там либо людьми, либо животными. И то, кем ты там был, не зависело ни от крови, ни от происхождения. Самым благородным человеком, которого я там встретил, был простой дубильщик. И если бы я его встретил сейчас, я бы бросился целовать его ноги – от радости, что он жив! Рабы, лорды, мужчины, женщины – все мы, смертные, равны, и все мы являемся лишь игрушкой в руках Богов. То же самое я думаю и сейчас.
Выслушав Кэсерила, Палли глубоко вздохнул и неожиданно резко сменил тему – стал спрашивать о разных мелочах, важных для его миссии командира отряда гвардейцев Дочери, и Кэсерил начал рассказывать ему о разных хитростях ухода за кожей (чтобы не гнила) и копытами лошадей (чтобы не попадала инфекция). Через некоторое время Палли ушел (а может быть, сбежал?). Достойный отход, подумал Кэсерил.
Потом он долго лежал в темноте наедине со своей болью и воспоминаниями. Несмотря на выпитое вино, сон к нему не шел. Да, страх, может быть, и был его другом (если сказано это было не для красного словца, чтобы объяснить Палли то, что с ним произошло), но к страху по поводу братьев
