пурпурного цвета набрякших кровью губ.
– Шэнь-мэй, – позвала Шу Э, останавливаясь у порога, но не входя.
Шэнь-цзы её не услышала. Ху Фэйцинь невольно улыбнулся. В этом его сестра не изменилась: если она был увлечена какой-то книгой, ничто не могло её отвлечь. Сама Вторая принцесса даже шутила: для этого необходимо, чтобы волосы на её голове вспыхнули, не меньше. Ху Фэйцинь испытал некоторое облегчение, увидев, что даже в посмертии старшая сестра не изменила своим привычкам. Это обнадёживало.
Ху Фэйцинь облизнул внезапно пересохшие губы и позвал:
– Цзецзе?
Шэнь-цзы вздрогнула, подняла глаза от свитка. Пару мгновений она глядела на Ху Фэйциня странным взглядом, точно не узнавая или не веря своим глазам, потом пальцы её разжались, свиток грохнулся на стол, Вторая принцесса вскочила на ноги. Её дальнейшая реакция Ху Фэйциня озадачила, он решил, что сестра не в себе.
Шэнь-цзы накрыла рот ладонью и застонала:
– О нет, А-Цинь… нет-нет-нет… нет… А-Цинь, нет…
Ху Фэйцинь беспокойно повернулся к Шу Э. Быть может, посмертие отразилось на рассудке Второй принцессы? Шу Э вздохнула, как человек, который смертельно устал, перешагнула через порог и, взяв Шэнь-цзы за руку, подвела к Ху Фэйциню. Ноги Второй принцессы подкашивались.
– Просто дотронься до него, – сказала Шу Э и силой заставила Шэнь-цзы положить ладонь на локоть Ху Фэйциня.
С лицом Шэнь-цзы произошла мгновенная метаморфоза. Глаза её вспыхнули, наполнились светом жизни и слезами. Она порывисто схватила младшего брата за плечи и прижала к себе, простонав:
– Ты жив! Ты жив, А-Цинь! Хвала Небесам, ты жив!
Ху Фэйцинь сообразил, что сестра приняла его за мёртвого. В самом деле, как ещё люди могли оказываться в Великом Ничто, если не умерев?
– Я живой, цзецзе, – поспешно сказал Ху Фэйцинь, – я живой, живее не бывает.
Шэнь-цзы отстранилась, поглядела на него, погладила по щеке, потом привычным жестом прижалась лбом к его лбу, удерживая Ху Фэйциня за затылок. Ху Фэйцинь выдохнул, закрыл глаза. Как же ему этого не хватало! Но аура старшей сестры изменилась, он это почувствовал. Природа духовных сил осталась прежней, но лишилась запаха небожителей. Впрочем, от неё и запаха смерти не исходило. От неё веяло свежестью ночи. Кем или чем стала Хуашэнь-хоу? Но небожителем она точно уже не была.
– Цзецзе, – сдавленно сказал Ху Фэйцинь, чувствуя, что глаза его отяжелели слезами.
Шу Э тактично кашлянула и указала рукой на горящую палочку благовоний:
– Я вернусь, когда она догорит. Полагаю, к тому времени…
Договаривать она не стала, бросила быстрый взгляд на них, с удивлением подмечая, насколько они похожи, поклонилась и вышла, аккуратно притворив дверь.
– А-Цинь, – сказала Шэнь-цзы, заставляя младшего брата сесть, – как ты сюда попал?
– Ох, цзецзе, – выдохнул Ху
